Форум » Холмсо-Культура » Холмс и русская литература » Ответить
Холмс и русская литература
Tiranus: Надеюсь не оффтоп. Предлагаю ссылку на один небольшой и не очень известный рассказ Конан-Дойла, где Холмс пытается разобраться, кто убил Карамазова. http://www.lib.ru/AKONANDOJL/sh_russp.txt
Михаил Гуревич: В честь Первого апреля, которое ещё не закончилось На самом деле - это с книжного аукциона [BR]http://www.aboutbooks.ru/auction/7/?id=1026 "...Читатели легко узнавали во многих его персонажах хорошо знакомых им современников. Много напоминало в романе героев и ситуации «Горе от ума». И Бегичев, и Грибоедов жили в одном и том же обществе, хорошо знали людей, послуживших прототипами и для их произведений. Особенно любопытно в «Семействе Холмских» изображение последующей судьбы грибоедовских героев: Чацкого, Софьи, Молчалина и других". Обратите внимание, что типография - практически докторватсоновская
safomin25: Михаил Гуревич пишет: Особенно любопытно в «Семействе Холмских» Что Холмс - родом из России. А по бабушке - из Франции.
laapooder: Увеличить
Михаил Гуревич: А "неуловимая шайка" - это большевики?
safomin25: Михаил Гуревич пишет: А "неуловимая шайка" - это большевики? Он отслеживал их с самого Второго съезда РСДРП в Лондоне
Михаил Гуревич: Как я уже упоминал, прочитал на днях "Защиту Лужина". В одной из тем мы про Набокова много говорили. Тут Шерлок Холмс упоминается часто. "Зато были две книги -- обе, подаренные ему тетей,-- которые он полюбил на всю жизнь, держал в памяти, словно под увеличительным стеклом, и так страстно пережил, что через двадцать лет, снова их перечитав, он увидел в них только суховатый пересказ, сокращенное издание, как будто они отстали от того неповторимого, бессмертного образа, который они в нем оставили. Но не жажда дальних странствий заставляла его следовать по пятам Филеаса Фогга и не ребячливая склонность к таинственным приключениям влекла его в дом на Бэкер-стрит, где, впрыснув себе кокаину, мечтательно играл на скрипке долговязый сыщик с орлиным профилем. Только гораздо позже он сак себе уяснил, чем так волновали его эти две книги: правильно и безжалостно развивающийся узор,-- Филеас, манекен в цилиндре, совершающий свой сложный изящный путь с оправданными жертвами, то на слоне, купленном за миллион, то на судне, которое нужно наполовину сжечь на топливо; и Шерлок, придавший логике прелесть грезы, Шерлок, составивший монографию о пепле всех видов сигар, и с этим пеплом, как с талисманом, пробирающийся сквозь хрустальный лабиринт возможных дедукций к единственному сияющему выводу. Фокусник, которого на Рождестве пригласили его родители, каким-то образом слил в себе на время Фогга и Холмса, и странное наслаждение, испытанное им в тот день, сгладило все то неприятное, что сопровождало выступление фокусника." Это из начала. Потом "Шерлок" - именно так, только по имени - упоминается не раз. Ещё интересно название улицы. Тут - из Сети качал - "Бэкер-стрит". В моей книге - "Бэккер". Но у меня вообще опечаток много в ней, я говорил.
maut: Я когда читал у меня тоже два к было. Но это к редакторам.
Sam: Все помнят, что Холмс изучал глаз человека. Но, увы, не все знали результаты его исследований. Вот фрагмент мемуарной книги Льва Разгона "Плен в своём Отечестве". «В камере сидела только пятьдесят восьмая статья. Были эти арестанты совсем разные: старый машинист, в пивной обматеривший Сталина и почему-то получивший не стандартную «агитаторскую десятку», а двадцать пять по 58-8 – как террорист… Был, впрочем, один настоящий террорист, убивший представителя власти… Это был милый, очень добрый и скромный человек лет сорока. Коммунист, он пришел с фронта с полной грудью орденов, включая все три ордена Славы. Стал председателем колхоза и, очевидно, был хорошим и заботливым председателем. Но работать в те времена можно было только постоянно и систематически нарушая сотни всяких постановлений, которые сыпались на колхозные головы в огромном изобилии. Но все их нарушали, жили и работали. Так бы делал и мой террорист и его сосед – тоже председатель колхоза, если бы им не попался очень усердный стукач. Стукач работал в колхозе сторожем, но сторожил он, по преимуществу, только действия председателей двух колхозов. Председатели помучились с годок, встретились и решили, что не будет никакой жизни ни им, ни колхозникам, если они не уберут назойливого, неподкупного стукача. Оба председателя были фронтовиками, мой сокамерник всю войну провел в разведке, и убрать стукача для них не составляло труда. Пистолет кто-то из них сохранил. Ночью они подстерегли бдительного сторожа, подстрелили его, пистолет бросили в реку – никаких следов после себя они не оставили. Но власти не сомневались, кто убил их верного слугу. И арестовали двух председателей. Не знаю, что бы получилось у следователей: председатели были ребята битые, верные, улик никаких не было… Но какой-то дотошный следователь поймал их на старой легенде… – Фиг бы они добились чего!.. Но понимаешь, было ещё светло, когда я к нему подошел, он обернулся, посмотрел на меня, тут я и выстрелил. Я у него в глазах и отпечатался… – Как это отпечатался? Так не бывает! – Да как это не бывает? Ты разве не знаешь, что если человека убить, то у него в глазах так и отпечатывается лицо, что перед ним… Следователь мне кидает на стол снимок его головы – большой такой снимок, с половину этого стола, и кричит мне – смотри ему в глаза! Гляжу: а там – я… Мое лицо… Ну, тут уж деваться некуда, пришлось рассказать, за что я его хлопнул… Убийство стукача было, естественно, расценено как террор против представителя власти. Второму председателю – как соучастнику – дали двадцать пять, а убийце – расстрел. Но колхозники посылали специальную делегацию в Москву просить за своего председателя. И – просидев три месяца в смертной камере – он дождался замены расстрела двадцатью пятью годами. Я объяснил ему, что вся эта история с глазом, где запечатлевается убийца, – байка и что следователь его поймал на самом примитивном трюке, которым балуются начинающие фотолюбители… Жалею, что сделал это. Председатель впал в отчаяние, он не мог себе простить, что дал возможность щенку-следователю, пороху никогда не нюхавшему, обвести вокруг пальца такого опытного разведчика, как он!.. Все два месяца до отправки в этап, он был совершенно неутешен…»
Pinguin: Вот так история...
kalash: Sam пишет: Вот фрагмент мемуарной книги Льва Разгона "Плен в своём Отечестве". Неоднозначная личность, конечно... http://bouriac.narod.ru/Razgon.htm "... С моей точки зрения, основая причина массовых репрессий 1930-х и т. д. -- в том, что сформировавшаяся в 1914-1922 гг. привычка убивать ещё не выветрилась к тому времени, а государственая маши- на уже забюрократизировалась. Массовые репрессии -- скорее про- дукт бюрократии, чем социализма и/или русскости. От массовых репрессий была масса непосредственных выгод большим группам людей: кому-то освобождались должности, кому-то -- квар- тиры; кто-то делал карьеру на перевыполнении планов по разоблаче- нию врагов народа, кто-то -- на идеологическом обосновании и про- пагандистском обеспечении этого процесса. В условиях постоянной угрозы быть наказанными почти ни за что люди становились исполни- тельнее, ответственнее, яростнее в работе, сдержаннее в суждени- ях, осмотрительнее в поведении. Обновлялись руководящие кадры. Очищался от старых бздунов научный Олимп. Сдерживалась коррупция. ЛЮДИ БОЯЛИСЬ ГРЕШИТЬ (разумеется, не все и не по-всякому). Кстати, если бы коровы и свиньи могли писать мемуары такого же уровня, как Лев Разгон, они бы тоже рассказали много чего ужасного про людей, причём даже про таких, каких принято считать хорошими. Массовый террор 1930-х и т. д. в СССР был по большей части абсурдным. Бывали и неабсурдные случаи массового террора -- след- ствие непреодолимого накала отношений между "партиями". Точнее, такие случаи, в которых абсурдное не преобладало (полностью без абсурда у больших скоплений людей не получается). Малоабсурдным был, к примеру, красный террор в 1918 г.: без него большевики не удержали бы власти, и пришёл бы белый террор. Абсурдный массовый террор -- это только одна из разновидностей массового абсурда, какие могут случаться не только в тоталитар- ных, но и во вполне "демократических" обществах. И всё это -- человеческое, слишком человеческое. "Прошитое" в инстинктах. По инстинктам и умам люди -- существа не вполне одинаковые, поэтому среди них есть и более склонные к сотворению социальных ужасов, и менее склонные. * * * "Непридуманное", стр 284: "...Игорь Селянин. Мой старый товарищ по работе в Центральном бюро юных пионеров. Высокий, некрасивый..." Наш Разгон пошустрил ещё и в пионерах. С младых ногтей -- всё по главным конторам да по центральным бюро. * * * Лев Разгон в "Непридуманом" (гл. "Военные"): "За эти годы я многое узнал, на многое изменил точку зрения. Мудрее не стал, но, безусловно, стал опытнее. Вероятно, я и сей- час не имею права сказать -- даже самому себе -- что знаю ответы на вопросы 'Что это было? Как это случилось?' Я не настолько самоуверен." Своим "Что это было?" он и завоевал некоторое моё доверие. Я ж тоже весьма далёк от удовлетворительного понимания сталинской эпохи и всё ещё нахожусь в поисках объяснения ей. Эпоха большая и сложная, а я маленький (в сравнении с нею), но очень занятый, так что постигать её мне трудновато."
Михаил Гуревич: Ого! Pinguin пишет: Вот так история... Вот именно! kalash пишет: Кстати, если бы коровы и свиньи могли писать мемуары такого же уровня, как Лев Разгон, они бы тоже рассказали много чего ужасного про людей, причём даже про таких, каких принято считать хорошими. И как из этого зоологического сравнения вытекает неоднозначность Разгона?
Михаил Гуревич: Аркадий и Борис Стругацкие "Понедельник начинается в субботу" "Докладчик, Луи Иванович Седловой, неплохой, по-видимому, учёный, магистр, сильно страдающий, однако, от пережитков палеолита в сознании и потому вынужденный регулярно брить уши, сконструировал машину для путешествий по описываемому времени. По его словам, реально существует мир, в котором живут и действуют Анна Каренина, Дон-Кихот, Шерлок Холмс, Григорий Мелехов и даже капитан Немо. Этот мир обладает своими вьма любопытными свойствами и закономерностями, и люди, населяющие его, тем более ярки, реальны и индивидуальны, чем более талантливо, страстно и правдиво описали их авторы соответствующих произведений." Несколько позже " - Нет, - сказал я. - Всё-таки ноль шесть. Я помню, там такая закорючка была. - Закорючка, - сказал Почкин презрительно. - Ше Холмсы! Нэ Пинкертоны! Закон причинности им надоел..." "Жук в муравейнике" "Теперь я видел, что это, собственно, старый человек. Может быть, даже старше Экселенца. У него был длинный острый нос с горбинкой, длинный острый подбородок, впалые щёки и высокий, очень белый лоб. В общем он был похож не столько на Льва Абалкина, сколько на Шерлока Холмса. Пока я мог сказать о нем с совершенной точностью только одно: этого человека я раньше никогда в жизни не видел." Первую вещь я читал. даже дважды, вторую - нет. И нашёл холмсоупоминания по Интернет-энциклопедии "люденов". http://www.rusf.ru/abs/abs_meta/m_004238.htm http://www.rusf.ru/abs/ludeni/kur002.htm Это я просто сейчас их ранние повести читаю - и в поисках комментариев набрёл.
Михаил Гуревич: Юрий Герман "Один год" Начал читать этот роман, экранизацию которого, сделанную сыном писателя, очень люблю, - и в самом начале: "– Пир… Пил… Пинкертона читал? – спросил Лапшин. Ему с трудом сразу давалось это слово. – Читал! – кивнул Окошкин. – И Шерлока читал? – Читал. И читал про вас, товарищ Лапшин, в «Красной вечерней газете», как вы… – Да, Пиркентон… – задумчиво произнес Лапшин. – И Шерлок… Играл на скрипке. Трубку курил. «Положите бумаги на солнечные часы». Его друг Ватсон… – Доктор Ватсон, – поправил Окошкин почтительно. – Знаменитый, который в истории обряда дома Мейсгревов… Лапшин серьёзно, без усмешки, смотрел на мальчика. Тот напомнил ему пять зернышек апельсина, пляшущих человечков, собаку Баскервилей и высказал свое суждение о дедукции в сыскном деле. – Вы разве не согласны со мной? – спросил наконец мальчик. Лапшин молчал. – Конечно, я понимаю, что Шерлок Холмс защищал интересы правящих классов, – горячась и опять краснея, заговорил Окошкин, – но тем не менее мы не можем игнорировать его метод. Дедукция – такой способ…"
Михаил Гуревич: Там же: "Влюбленный Окошкин вернулся, сам не замечая этого, к годам своей ранней юности – к Шерлоку Холмсу, его другу Ватсону и газетам, в которых писалось о Леньке Пантелееве."
Pinguin: Ирландец - я так и знал. О'Кошкин.
Алек-Morse: И, заметьте, окружённый лесом Ватсон, а не Уотсон.
Михаил Гуревич: Да-да, на Ватсона я внимание обратил
Михаил Гуревич: Я только что написал про холмсоэпизод в экранизации "Противостояния" Юлиана Семёнова - а вот как это выглядит в оригинале: "— Там, наверху, не очень натоптали? Сухишвили не понял, посмотрел на Костенко удивленно. Тот снова усмехнулся: — Дедуктивный метод. Ты про лицо фактов, а я про отчленённую голову… — Я приказал выставить оцепление, но ведь ты наших горцев знаешь — каждый сам себе Шерлок Холмс, должен всё увидеть своими глазами и сразу же назвать имя преступника…"
Михаил Гуревич: А вот была же тема... Шерлок Холмс/Конан Дойль и другие великие писатели... не могу найти!
Alexander Orlov: http://221b.borda.ru/?1-15-0-00000062-000-0-0-1407428849 ?
полная версия страницы