Форум » Холмсо-Творчество прозаическое » Бред сумасшедшего - кроссовер с Neon Genesis Evangelion » Ответить
Бред сумасшедшего - кроссовер с Neon Genesis Evangelion
Денис: Дорогие мои, если хотите хоть что-то узнать о фандоме - читайте =ТУТ= Автор: D.Vandeler Редакторы: D.Vandeler, Лоттик Баскервилей Название: "Бака Баскервилей, или Стэплтон Нового Поколения" Жанр: a novel Объем: сие науке неизвестно Персонажи: Икари Синдзи, Сорью Аска Ленгли, Аянами Рей, Нагиса Каору, Кацураги Мисато, Рёдзи Кадзи, и все-все-все, а также Джек Стэплтон, старик Френкленд и ещё кое-кто :-) Характеристики сюжета: кроссовер, пародия, юмор, ОС. Фэндом: Евангелион Нового Поколения, Собака Баскервилей Статус: в процессе Рейтинг: PG (имеется ненормативная лексика) Disclaimer: написано исключительно по велению левой пятки автора. Ночь надвигалась окончательно и бесповоротно. Над Гримпенской Лужей нависла чёрная бархатистая ткань неба, усыпанная мелкой серебряной звездой – будто чья-то могучая рука натянула эту материю над просторами графства Девон. Вересковые пустоши заволокло мутной кисеёй тумана, и подчас непонятно было, туман ли это, или дым от сигары стоявшего у калитки человека… Сэр Чарльз шумно вздохнул и проследил глазами, как во второй раз упал пепел с зажатого в зубах окурка. «Опаздывает», - подумал кандидат от партии либералов на предстоящих выборах, докуривая сигару. В голове его вертелись разные мысли, не имевшие никакого отношения к той цели, ради которой он стоит здесь, у калитки, в столь поздний час. Он думал о фамильной легенде, и саркастическая улыбка расплылась на его морщинистом лице. Он невольно представил себе сценку на основе старой-престарой байки, которую от нечего делать стал рассказывать далёкому гранитному столбу и ушёл в такие дебри, что совершенно забыл об окружающей действительности. А напрасно, дорогой сэр Чарльз, ей-ей, напрасно! Если бы вы не объясняли гранитному столбу основы мироздания, а просто огляделись бы вокруг, то наверняка заметили огромную фосфоресцирующую тень вдалеке, которая в данную минуту приближается к вам! - Ну так вот, - втолковывал разгорячённый дворянин молчаливому столбу, который был идеальным собеседником, - значит, догнала собака Баскервилей Хьюго и, разумеется, возжелала его скушать. Хьюго наш не дурак был, поэтому и говорит собаке: «Дорогая, я тоже жизнью жуировать хочу. Мы ж с тобой божьи твари, перед Господом равны». А собака возьми ему и ответь человечьим голосом: «Ладненько, коли не хочешь, чтоб я тебя съела, так ты, пожалуй, глотай меня на здоровье, — глотай, ничего, не сомневайся, я не спорю». Уж не знаю, до каких зелёных чертей он допился, что она ему такие речи стала говорить, да только из песни слов не выкинешь… Ай-яй-яй, многоуважаемый сэр Чарльз, а тень, между прочим, у вас прямо за спиной! - …Но Хьюго Баскервиль, увы, росточком не вышел. А вот собачища была огромная: с телёнка примерно. Наш аристократ примерился туда-сюда, но, видит бог, собаки ему не проглотить. Понурил он свою буйну голову и собаке, значит, говорит: «Твоя взяла – глотай!» Ха-ха-ха! – и сэр захохотал собственной шутке. Тень накрыла сэра Чарльза. Тот обернулся посмотреть, уж не собака ли Баскервилей закрывает от него свет луны, и гримаса исказила его лицо. Он ахнул и свалился кулём на усыпанную гравием дорожку. - Эх, какое небо голубое! Рыжеволосая барышня в домашнем голубом платье глядела через восьмигранное окно Меррипит-хауса на залитые солнцем вересковые пустоши, оттенённые кое-где медовыми пятнами зацветающих венериных башмачков. На лице её играла разухабисто-критическая, но вместе с тем весьма довольная улыбка. - Син.… Или Джек? А, неважно. Как бы тебя не звали, окажи мне услугу, свари кофейку. Дремавший на диванчике с кораллово-красной шёлковой обивкой молодой человек приоткрыл один глаз. - Прости, Ас… Бэ…ну… - Что!? – рассерженно воскликнула девушка, мгновенно обернувшись к растерянному юноше. – Ты совсем дурак? Это ж надо быть таким идиотом, чтобы забыть, как меня зовут! - Прости…. По лицу молодого человека было видно, что в эту минуту он более всего желает оказаться в глубине Гримпенской лужи. Краснея как рак, он поднялся с диванчика и, метясь циклопидесом, начал долго и сбивчиво извиняться, объясняя, что он не хотел, что сам не понимает, как это получилось, и что… - Я… не п-понимаю, почем-му мы не способны … определиться в наших именах…. - МЫ!? – барышня не на шутку рассердилась. – С какой выпи это мы ошиблись? Ошибка твоя и только твоя. - Но… Он хотел напомнить о том, что Ас… или Бэ… чёрт, как же её зовут? короче, что дамочка сама немножечко ошиблась и допустила в его отношении тот же промах; но снова постеснялся. После некоторых пререканий было принято решение, что менять имена не следовало, и что барышню следует именовать Аской Гарсия, а молодого человека – Синдзи Стэплтон. - Вообще, менять имена было весьма идиотской идеей. Сменили только фамилии – и всё, никакой путаницы. Чья это вообще была идея с переименованиями?! – бушевала Аска. - Извини, конечно… - Синдзи снова окрасился застенчиво-стыдливым багрянцем, - но идея со сменой имён… п-принадлежит …т-тебе. - ДА ЛАДНО?! – возопила барышня, - мой безупречный ум не мог родить такой глупой.… А ты не врёшь? – с сомнением воззрилась она на Синдзи. - З-зачем мне врать? – удивился тот. - Ах ты! Ты совершенно испортил мне настроение. Всё, увы мне! Увы! Аска состроила трагическую физиономию и отвернулась к стене, постукивая серебряным кофейником, что означало «Придурок, скажешь ещё что-нибудь – получишь этим самым кофейником по башке!» - Ты… ты вроде кофе хотела? – невинно произнёс «придурок». В следующее мгновение он уже ловил блестящий предмет столового сервиза, который жалобно взмахивал в полёте носиком. Впрочем, все Синдзины усилия были напрасны. С траурным звоном кофейник приземлился на звериную шкуру, немного помяв при этом бок. Судя по другим отметинам, несчастное столовое серебро проносилось в атмосфере не в первый раз. Синдзи поднял беднягу с пола, отряхнул, протёр краем пиджачка и так же невинно добавил: - Какая жалость – не поймал! - Ла-адно, - сменила гнев на милость Аска. – Давай свой кофе. - А... айн момент, - произнёс паренёк, заметно веселея, - об чём речь? - Иди уже, бурбон мой стоеросовый. На это он ничего не ответил, только подмигнул кофейнику и отправился на кухню, откуда через минуту донёсся его голос: - А вообще, отец правильно делал, что только фамилии менял. Он и Стэплтоном был, и Ванделером, и кем ещё только не был, а ни разу не запутался. - Так кто твой отец и кто ты? – раздался ответ Аски. – Понимать надо, что он человек с ого-го каким опытом.… Кстати, а как его настоящая фамилия? - А то я его не спрашивал. Можно подумать, он мне скажет. Я хоть ему и сын, но в этом отношении он мне не слишком доверяет. А может, не хочет огорчать. Может, там т-тайна какая-то… - Хех. Тайна… Какая тут может быть тайна? Небось, незаконнорожденный. А впрочем, какая разница? - Слушай, Ас… Аска… - Син склонил голову в смятении, хотя собеседница и так его не видела. – Почему бы тебе не взять фамилию Стэплтон? В… в одном доме живём… отец Стэплтон… я Стэплтон…. Вот и подумал…. - Нет, ты действительно дурак. Ты циклопидесов не налопался часом? Это ты что же, хочешь, чтобы я… Извращенец! - Погоди, я… Я… - Задрот! Грызи тебя собака Баскервилей! - … Да я не в том смысле. Я в том плане, что по легенде мы – брат с сестрой. Вот я и… п-подумал…. Аска возвела руки к небу, но затем уселась на диван и, говоря себе «Я спокойна, я совершенно спокойна», - ответила незадачливому кофевару: - Если ты думаешь, что я вот так вот желала иметь брата, похожего на тебя… - Ну, я… подумал… - Малиновый окрас распространялся по Синдзиному лицу со скоростью перелётной выпи. - НИ В ЖИЗНЬ!!! – завопила «женосестра» в ответ. – Предложи эту глупую идею нашей мисс Всезнайке, уж она-то оценит твои пошлые измышления по достоинству. - Прости…. А кофеёк, между тем, уже готов! - А не шёл бы ты в трясину со своим… - А зачем меня туда посылать, если я только что оттуда? – раздался твёрдый, спокойный, но немного насмешливый голос. Спустя мгновение мистер Стэплтон собственной персоной оказался в гостиной Меррипит-Хауса. Если вы думаете, что наглая Аска после этого запульнула в Синдзи раскалённым кофейником, видавшим и не такие виды, и затолкала Стэплтона-старшего в глубины Гримпенской Лужи, вы, естественно, ошибётесь. На сей раз малиновый неловкий румянец смятения достиг и её лица. Скажу вам больше: он появился уже в момент, когда Синдзи предлагал ей сменить фамилию, а теперь и вовсе принял несколько виноватый характер. Да-да, циники и подобные Аске личности зачастую очень ранимы, их вполне можно смутить. И их вызывающее поведение – некий щит, броня от суровой действительности, которая не терпит слабых. Вот такие пироги с баскервилями. Итак, наша юная фройляйн несколько смутилась, но виду не подала, и абсолютно невинно произнесла: - Добрый день, господин Стэплтон! Что же мы сегодня делали? Снова выпей гоняли? - Нет, - Стэплтон улыбнулся. - Отец, - спросил Синдзи, входя в гостиную, - тогда ты, наверняка, ловил циклопидесов? Твой кофе, Аска. - Благодарю, - ответила та, всё ещё находясь в смятении. - Нет, - энтомолог повесил шляпу на вешалку из оленьих рогов и поставил трость в клюв чучелу болотной выпи. - Мотыльков Ванделера? - Мимо. - Неужто Морфо Луна в наш край забрела? – в глазах Аски играл весёлый ёрнический огонёк. - Ну вы, мадемуазель, и загнули! – Стэплтон рассмеялся. – Они в Коста-Рике водятся, где тепло. А «наше северное лето, карикатура южных зим», увы, не для них. Нет, дорогие мои, даже если бы мне повстречалась самая простая капустница, у меня всё равно ничего не было. Очень жаль. Я тоже налью себе кофейку, никто не против? Синдзи тут же налил кофею в чашку китайского фарфора. - Ну зачем так, что я, Баскервиль что ли? – посмеиваясь, энтомолог отхлебнул кофе. – Ну да ладно. Никаких бабочек я не ловил, сегодня я был в Кумб-Тресси. - Ясненько. И как поживает наша мисс Всезнайка? – прищурилась Гарсия. - Да ничего так…. У неё были кое-какие дела прошлым вечером, ей просто необходим был мой совет. И теперь, после выяснения всех обстоятельств, у меня есть для вас кое-какая недурная новость. Синдзи стоял, разинув рот. Давно его отец не находился в столь приподнятом расположении духа – наверное, со времён купания в Гримпенской трясине. Аска тоже отбросила свою привычную вспыльчивость, и теперь просто отхлёбывала кофий, разогреваясь и снова краснея, отчего казалось, что её рыжая головка вот-вот запылает. - В общем, Баскервиль-холл с сегодняшнего дня пустует. Я не удивлюсь, если в данный момент несчастный сэр Чарльз пьёт на брудершафт с почившим три века назад Хьюго. Стэплтон-младший уронил поднос. Тот жалобно звякнул, издавая тем самым своё металлическое «за что?». Аска чуть не поперхнулась кофием, и теперь долго и демонстративно откашливалась. - Это… это она? – Синдзи подошёл к Аске с явным намерением похлопать её по спине и тем самым помочь, но та живо отпрянула и, забыв о кашле, воскликнула, краснея: - Но-но! - Эх, сына-сына… - Стэплтон вздохнул. – Ну не навязывай ты свои услуги, пожалей наш кофейник. Сами всё попросят, сами предложат и сами всё дадут. Ладно, вернёмся к нашим баранам,… то есть, сэрам. Да, я был у Лайонс и сказал ей, что баскервиля нужно разъяснить к вечеру. - Разумеется, милашка Рей довела старичка до кондиции, - произнесла Аска с некоторым сожалением. – Тот таял от неё, как воск на свечке. А потом она ещё и пенки сняла, укокошив дедулю. - Отец, я н-надеюсь, она его не с-скушала? – перепуганно спросил Синдзи. - Зачем? Старый тощий сэр вредит здоровью Собаки, - усмехнулся энтомолог. – Всё обошлось без крови. Этот молодой доктор… как бишь его там… Мортимер… установил причину смерти. Банальный Vitium Cordis. Сердечко бац, и отказало. - Однако! – барышня явно разгорячилась, на сей раз от некоторой зависти. Ещё бы, ведь она считала себя форменным специалистом по приведению баскервилей к известному знаменателю. Никто из тёплой компании до конца не знал, зачем они под корень вырезают баскервилей. Синдзи лишь по смутным рассказам энтомолога догадывался об истоке всей вражды. - Баскервили, - вещал Стэплтон, - народ хитрый и вредный. Знали бы вы, салаги, сколько мы с отцом от них натерпелись. Даже эмигрировать пришлось, аж в саму Коста-Рику. Но я, разумеется, вернулся. Дым отечества нам сладок и приятен, что ни говори, - отшучивался он, попыхивая папироской. Сэр Чарльз Баскервиль, хотя и был с виду почтенный человек и интересный собеседник, внутри таил поистине драконовскую сущность. Во-первых, он питался исключительно овсяной кашей на воде, что вызывало некоторую неприязнь у привыкших к кофе и печенькам Стэплтонов, так что те всячески пытались уклониться от визитов в Холл. Однако сэр всё приглашал и приглашал, а отказываться было как-то не слишком вежливо. Во-вторых, помещику пришло в голову переоборудовать чердак Холла под вторую библиотеку и курительную, ради чего дворецким Бэрримором была извлечена на белый свет фамильная баскервильская рухлядь, и владелец поместья не нашёл ничего лучше, чем свалить её в кучу на заднем дворе Меррипит-Хауса. Впрочем, умеющий во всём найти плюсы Стэплтон-старший извлёк из этой кучи кой-какие жемчужные зёрна, но радости всё равно было немного. Дело в том, что, когда дворецкий наводил шмон на мансарде, он разорил гнездо летучих мышей к их вопиющему неудовольствию. Мыши поругались для приличия, а потом снялись с места и улетели, чтобы иметь стол и дом на чердаке вотчины энтомолога, который только-только взял Рей и Аску себе на воспитание. Надо ли говорить, что новой библиотекой сэр не воспользовался за свою жизнь ни разу. Под конец он заимел скрипучий фонограф, и отныне каждый летний, осенний и всякий другой вечер озаряли вересковые пустоши вопли теноров и рявканье басов, которым вторили болотные выпи. Поминая чёрта и кроя сэра Чарльза на чём свет стоит, Стэплтон стал учить сына игре на виолончели, но муки несчастного инструмента положения, увы, не исправили. Вот так и росли Синдзи, Рей и Аска среди необъятных дартмурских полей, давясь в гостях овсянкой без сахара и молока, прибирая свой дом от последствий набегов летучих мышей и затыкая уши от утробного завывания сэрского фонографа, усвоив тем самым неприязнь к баскервилям с младых, так сказать, ногтей. Не то чтобы приведение баскервилей к известному знаменателю было основной целью фамилии Стэплтонов, скорее даже наоборот. Сначала энтомолог учил детей, что сэр имеет на свои поступки право, и если он свинья – то это ни в коем разе не наша проблема. Помещика даже приглашали на кофеёк, благо что он был интересный собеседник. Ребятишки приветствовали его, вежливо слушали чарльзовы россказни, получая за это по лакричной конфете. Засим Стэплтон-старший, сквозь зубы поминая учёного соседа по матушке, разрешил юным воспитанникам топтать соседские орхидеи и ловить на фамильном баскервильском участке циклопидесов аж Сачком Ванделера – энтомологическим приспособлением весьма хитрой конструкции. Несмотря на это, и Синдзи, и Рей, и Аска не пакостили сэру как-то иначе – не позволяло воспитание. Стёкол они не били - моветон, выпей в фонографическую трубу не сажали – птичку жалко, подножек не подставляли…. Иными словами, основой соседских отношений было смиренное терпение с привкусом лёгкого энтомологического ёрничества. Всё переменилось внезапно. Однажды отец семейства вернулся из гостей домой дёрганный, рассерженный и весь в тине. Сардонически ухмыляясь, он обнял сына и девочек, рассказав им историю своего отца, о которой мы, по сути, уже знаем. После этого дня он всё больше молчал, курил до полуночи в кресле в компании с энтомологическим справочником и Диккенсом. А каждое утро он покидал Меррипит-Хаус и шёл на островок посередь Гримпенской Лужи, где вместе со студенческим товарищем, чьё имя давно уже потеряно в винегрете веков, что-то клепал, молотил и паял. Спустя несколько лет упорной работы Стэплтон, наконец, явил воспитанникам плоды своих трудов. Первый раз в жизни он взял их с собой на болота, куда детям ход был закрыт. Каждый из них думал об этом по-своему. «Но отец никогда не брал нас с собой на болота. С чего это вдруг?» - думал Синдзи. «Мама наверняка гордилась бы мной. Ещё бы, я иду в самое сердце Гримпенской Лужи и вот нисколечко не боюсь!» - говорила себе маленькая, но храбрая Аска. А Рей ни о чём не думала. Солнышко светит, выпи поют, бабочки порхают…. А что ещё нужно для счастья? Гуляем – и слава богу. Значит, так надо. И вот они, наконец, добрались до цели – на маленький островок посередь трясины, где их должно было ожидать что-то важное и наверняка впечатляющее. Впрочем, из увиденного ребята так ничего и не поняли. Какой-то сарай, какие-то накрытые простынями предметы, чем-то похожие на первые паровозы, довольное лицо Стэплтона-старшего… - Вот оно, наше будущее, дорогие мои детишки. Но сейчас я вам это не покажу – не время сейчас. А пока давайте пойдём домой и устроим по этому случаю кофепитие! – сказал он с улыбкой. - Ух ты! – возопили подопечные энтомолога. - А сэра Чарльза мы… позовём? – негромко спросил Синдзи, погружаясь в смятение и глядя на реакцию отца. - А давай! – просиял тот. – Выпьем кофе за его здравие. Пусть земля ему… Ой, не будем об этом. Ах, вы мои любимые! – Стэплтон приобнял ребят, отчего их курносые лучистые физиономии зарделись румянцем. – Скоро мы начнём с вами абсолютно новую, счастливую жизнь! И она началась. Как только ребятишкам исполнилось по десять лет, энтомолог перевернул обычный уклад Меррипит-Хауса кверху дном. Синдзику был вручен распорядок дня, коему он должен был отныне следовать. В шесть часов утра подъём, далее обязательный практикум кофеварения – каждое утро новый рецепт напитка, своеобразная «неделька»; следом прогулка по болотам в целях охоты на циклопидесов и исследования выпьих троп…. Юноша учился залезать на гранитный столб, оглядывать с него местность, ориентироваться по звёздам и прочим топографическим приметам.… Вот такой вот курс молодого энтомолога. Дальше – больше. Распотрошив чучело выпи, где хранилась заначка, Стэплтон-старший приобрёл в собственность домик в Кумб-Тресси и поселил туда Рей, мотивируя это тем, что девочек следует приучать к ведению хозяйства, а в условиях Меррипит-Хауса им будет просто-напросто тесно. Однако нерешительный, но смышлёный Синдзи понимал, что у отца есть какой-то тайный, но весьма ядрёный план. И действительно, сомнения младшего Стэплтона подтверждались. Во-первых, отец оставил его в Меррипит-Хаусе в компании с Аской, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сам же энтомолог часто уезжал в Кумб-Тресси и пропадал там неделями. Синдзи же надлежало в его отсутствие жить как всегда, варить семь сортов кофе по дням недели, шастать по болотам с Сачком Ванделера в руках, на фоне этого испытывая все прелести изменчивого, как весенний ветер, характера рыжеволосой барышни. Когда же отец появлялся дома, наследник энтомолога должен был пробираться ползком, через просторы вересковых пустошей, в Кумб-Тресси, аж до домика Рей, и проделать это так, чтобы не попасться ненароком на глаза Аске. Синдзи не раз интересовался у отца, какого рожна он всё это проделывает, но Стэплтон лишь загадочно посмеивался ему в ответ. - Настоящий мужчина должен уметь в жизни всё, сынок, - уклончиво отвечал он. Юноша никак не мог взять в толк, что полезного может быть в искусстве адюльтера, но исправно продолжал следовать отцовским заветам. А отец следил за потугами наследников, посмеивался и потирал руки. В день четырнадцатилетия сына он собрал всю шведскую семью в Меррипит-Хаусе на большое кофепитие. По окончанию празднества Стэплтон снова повёл пылких отроков в самое сердце Гримпенской Лужи. Синдзи думал: «Отец… Что-то ты замыслил?». Аска бурчала: «Что, позвольте осведомиться, мы там имели наглость забыть?». А Рей ничего не говорила и ни о чём не думала. Она просто шла за энтомологом по выпьей тропе. Раз идём – значит надо. А вот и сарай. Вот и накрытые холстиной «паровозики» в нём. Вот Стэплтон улыбается, сдёргивая покрывало и являя воспитанникам монумент собственной идее. - Ах! – произнёс Синдзи. - Ух! – воскликнула Аска. А Рей молчала. А что можно сказать, увидев трёх огромных механических собак на бензомоторе, крытых фосфоресцирующими бронепластинами? И так понятно, что эта адская машина нужна для чего-то очень важного. А потом Стэплтон обнял ребят и посвятил их в свои далеко идущие планы. Те слушали и крякали от удивления. Так началась новая ступень жизни семьи энтомолога.
Ответов - 5
Денис: Если кому-то ЭТО понравится, я буду публиковать дальше.
Лоттик Баскервилей: Денис Я буду читать в любом случае)
Морская звезда: Денис Мне нравится. Я тоже буду читать (хотя с аниме и не дружу) в любом случае, так как мне любопытно, как Боську можно смешать с этими фандомом. Ну и просто соскучилась по хорошим фанфикам P.S. Надеюсь, холмсобред по "Мастеру и Маргарите" вы не бросите?
Денис: Морская звезда пишет: P.S. Надеюсь, холмсобред по "Мастеру и Маргарите" вы не бросите? Ни в коем разе.
Денис: Господа и дамы, забыл совсем про эту тему. Но дело движется, господа, дело движется. Если желающие таки есть, прошу сюда: http://www.eva-fiction.com/viewstory.php?sid=415
полная версия страницы