Форум » Холмсо-Творчество прозаическое » Тема для Холмсо-гонщиков (продолжение) » Ответить
Тема для Холмсо-гонщиков (продолжение)
LaBishop: Шерлок Холмс, сгорбившись, примостился на кресле, страдальчески прикрыв глаза. Курить в раю было нельзя, поэтому ему было очень, очень плохо. Доктор Ватсон с сочувствием смотрел на своего друга. После недели со дня смерти, заполненной покоем, шахматами и выслушиванием потока благодарностей от отмщенных душ невинно убиенных, знаменитый сыщик явно сдал. Запрет же на курение и наркотики делал положение дел для него беспросветным. В этот момент прозвучал зуммер запрашиваемого спиритического сеанса. - Что это, Ватсон? - голосом умирающего лебедя спросил Холмс. - Кто-то внизу желает с вами побеседовать, - обрадовано ответил Ватсон. – Меня за год вызывали всего два раза, вам повезло! Сейчас в это дело уже почти никто не верит. – Ну что же, посетим страждущих. Составите мне компанию, доктор? Что надо сделать, чтобы попасть вниз? - Просто нажмите кнопку вызова. И не забудьте попугать смертных – хоть какое-то развлечение! … - КТО ПОТРЕВОЖИЛ МОЙ ДУХ? – замогильным голосом, нараспев, произнес в полутьме Холмс. - КАКОВ МЕРЗАВЕЦ! – грозно добавил Ватсон. - Здравствуйте, Холмс, здравствуйте, Ватсон! – бойко ответил Лестрейд, нисколько не испугавшись. – А у меня к вам срочное дело. - Ступайте к дьяволу, инспектор! – нарочито возмущенно сказал Ватсон. – Нас там ждут гурии и шербет! - И гашиш, - пробормотал Холмс. - Не вешайте мне лапшу на уши! – захохотал Лестрейд, явно чувствующий себя более чем уверенно. – Я даю вам шанс тряхнуть стариной и не сойти ума от скуки. Ну, согласны? Или заканчивать сеанс? - Согласны, - в унисон прозвучало в ответ, хоть и уныло. - Но инспектор, мы бестелесные сущности, лишенные права свободно скитаться по земле, – мягко сказал Холмс («Не привидения какие-нибудь» - с гордостью вставил Ватсон). – Как мы сможем помочь вам распутать убийство на Риджент.com? - Советом, дорогой сэр, исключительно советом! Все факты я вам предоставлю. Вам нужно только свести их воедино. Сам я не могу, у меня уже голова идет кругом… НО ЧЕРТ ВОЗЬМИ, Холмс, как вы узнали??? Убийство произошло три дня назад, уже после вашей смерти! - Нет ничего проще, дорогой инспектор. - Ничего, - подтвердил Ватсон. КОНЕЦ
elementary : Вдохновленная отрывком из будущего романа о Холмсе авторства NT: Little Red Close-fitting Cloth Cap По облитой солнечным светом дороге, дороге в Норвуд, через местность, поросшую дроком и брусникой, шел юный Шерлок с мыслями о Боге из рода Холмсов Прекрасноликих. Шел Юный Шерлок, не спеша, задумчиво, как вдруг навстречу ему выбегает редкой величины существо из породы псовых и, прикинувшись простым эсквайром, открыв пасть начинает вещать: - God bless you! В блаженную минуту я встретил тебя на своем пути, дитя мое. Позволь осведомиться, что несешь ты в этой корзине, и куда держишь путь? Вы такой благочестивый господин, я обязательно должен познакомить вас со своей бабушкой, сэр. -Я иду на хутор R, а в корзине у меня - оладьи , приготовленные по старинному французскому рецепту, для моей бедной больной французской бабушки, сэр. - Уж не во Францию ли ты направляешь свои стопы? -Что вы, сэр! Хутор R распологается прямо за этим полем, вон в той деревне, за мельницей в первом домике с краю и живет моя бабушка. Тут неизвестное существо, словно ужаленное диким оводом, сорвалось с места и побежало прямиком к дому бабушке, по самой короткой дороге. А Юный Шерлок из рода Холмсов, насвистывая «Rule, Britannia!», весело подпрыгивая и и продолжая думать о Боге, пошел по самой длинной. Шел он не торопясь, по пути останавливался, рвал potentila erecta, centauria и всяческие оrchidae. Так и дошел он до домика, где прятался неизвестный, который успел уже проглотить французскую бабушку без всякого прованского масла. -Тук-тук-тук! - постучал он в дверь. - Дерни за веревочку, дитя мое, дверь и откроется!- отвечал наученный незнакомец. Холмс, не будь дурак, посмотрел в окно, и увидел страшную картину: на белой, как июньская луна простыне, в нескольких местах запятнанная жидкостью кровавее, нежели кровь раненой парфянином Венеры, возлежал незнакомец, уже более не прикрытый шкурой благородного дионисийского животного. Гневом воспылав, прекрасноликий Холмс, не сдерживая благородного порыва,думая о Боге ворвался в домик и держал такую речь: - Я вычислил тебя, Хадсон! Путем нехитрых логических умозаключений я установил, что это ты шантажировал отца моего друга Тревора, это ты нелегально экспортировал цейлонский кофе, и, наконец, ты отнял деньги у своей несчастной жены, заставив ее сдавать комнаты на Бейкер-стрит по 24 фунта. Но злодеяния твои окончены! В тот же миг злосчастный преступник вскочил с постели, но благородный Шерлок из рода Холмсов, сверкая серыми очами из под черных бровей, уже всадил в него шесть пуль зараз. Так преисполненный отвагой, состраданьем и зовом предков, обязанный вечным долгом пред бабушкой, Юный Шерлок из рода Холмсов и стал сыщиком.
Рени Алдер: elementary, мне нравится Ваше настроение!
elementary : Можно было еще закончить какой-нибудь латинской маралью вроде: Semper percutiatur leo vorans или Quod licet Jovi, nоn licet bovi. И кстати, если успею, можно попробовать нарисовать.
irussia: Предыстория "Собаки Баскервилей" вот такой довольно мрачный Холмсо- точнее Баскервиль-гон: (строго не судите) Слова Хьюго создавали какую-то душную атмосферу – они как будто сгущали воздух, что становилось тяжело дышать и хотелось высвободиться из этого круга, как из тесных пелёнок. Было заметно, что он пытается выражаться изыскано, но получалось сально и тяжеловесно. Хьюго не замечал отвращения девушки, он самодовольно заливался соловьем, считая, что поражает эту деревенскую дурёху своим велеречием. Элизабет сжалась в комок, ожидая, когда же кончится этот кошмар, мысленно обращая молитву к Святой Деве Марии, чтобы только та дала ей силы пережить и не потерять рассудка. Наконец Хьюго заметил, что слова не производят должного действия и это разозлило его: да что о себе возомнила эта маленькая шлюшка? Другая была бы польщена, что ей оказывает внимание баронет… Она нарочно сводит его с ума – заманивает в свои сети!.. Эта рыжеволосая ведьма опутала чарами всю округу! Либо она покорится ему, либо завтра же её сожгут на костре за колдовство! Последние слова, как удар бичом выпрямили Элизабет. Расширившимися глазами она посмотрела на баронета и произнесла: - Да разве может такое быть?.. Бог не позволит!.. - Бог!? - злобно перебил Хьюго - Я - здесь бог! Хьюго конечно врал про расправу, но перепуганная девушка, уже не знала чему верить – ужас завладел её сердцем. От страха она будто окаменела. Увидев, что девушка стала выглядеть как будто спокойнее, Хьюго подумал, что она готова сдаться. Довольный собой и произведенным эффектом, он решил оставить её на некоторое время в одиночестве, чтобы дать ей время хорошенько подумать, свыкнуться со своей судьбой, а может и благорасположиться к нему… Уходя, он не забыл закрыть на ключ дверь спальни, в которой оставил Элизабет. Некоторое время девушка простояла в оцепенении, ни о чём не думая, ничего не чувствуя. Потом с рыданиями она бросилась на колени и стала жарко и сбивчиво молиться, но отчаянье было так велико, что хорошо известная ей молитва не складывалась и путалась… Нет, пока она находится в этом доме она всецело во власти этого человека – как молния пронеслось в голове Элизабет. В этот момент слова молитвы застыли на её губах. Вот оно спасение! Мысль заработала лихорадочно… Надо бежать! Но как? Дверь заперта. Элизабет метнулась к окну – распахнула его и выглянула. Высота была впечатляющая, но девушке было уже не до рассуждений – она, отделалась от громоздкой верхней юбки и полезла вниз, хватаясь за плети старого плюща и опираясь на выступы в стене. Тело как будто состояло из пружин и действовало самостоятельно, не подчиняясь голове. Несколько раз она сильно ссаживала кожу и ударялась, но ничего этого она естественно не замечала. В голове пульсировало только одно – бежать, бежать, бежать. Спустившись, она на секунду замешкалась, чтобы сориентироваться в уже сгущавшихся сумерках, и помчалась по направлению к дому. Бежать было тяжело, тот внезапный ажиотаж, который подтолкнул её в начале и возможно помог преодолеть кажущийся невероятным спуск, начал спадать. Со временем она начала задыхаться, и в правом боку закололо. Элизабет, не прекращая движения, попыталась ослабить тесемки лифа, но это совсем не помогло. Впереди почти три мили пути. В душу стала заползать тоска. Но останавливаться было никак нельзя. И девушка двигалась вперёд. Она преодолела уже мили две, когда сзади ей послышался лай собак. Сомнения не было - это погоня. «Ма!..» - взвизгнула Лиззи и ринулась, как затравленный зверёк. В голове у неё зашумело, во рту появился привкус крови, ноги почему-то стали хуже слушаться, но Элизабет рвалась, уже не соображая куда и зачем, как будто вон из своего тела. Впереди появилось что-то огромное черное. Элизабет даже не сразу узнала своего любимого пса, а ведь она вЫходила и выкормила его - когда-то ещё беспомощного щенка. С тех пор из всей семьи он признавал только её – никто не мог подойти к ней или её вещам, когда она велела охранять. Ах, если бы он был с ней, когда Хьюго подкараулил и схватил её! Пес был весь грязный и взъерошенный, очевидно он уже не один час в страшном волнении всюду искал любимую хозяйку. Теряя силы, Элизабет успела позвать его слабеющим голосом: «Озрик, ко мне , охраняй!» Она опустилась на траву - ей вдруг стало не больно и не страшно, вокруг разлился дивный свет, глаза её закрылись, а сердце трепыхнулось испуганной птичкой и остановилось… Когда взбешенный Хьюго влетел на вороной кобыле на поляну, где лежала Элизабет, он не сразу разглядел рядом огромного черного пса. Мужчина спешился и направился к девушке, но услышал предупредительное рычание. Оно прозвучало тихо, но твердо. «А, это ты, дьявольское отродье, пошел прочь!» - огрызнулся в ответ Хьюго. Он был не робкого десятка, да к тому же патологически упрям и ему, во что бы то ни стало, нужно было добраться до девицы. Он не подумал, что кинувшись в погоню, забыл взять своё оружие и при нём оказался теперь только небольшой нож. Вспомни он это вовремя, возможно действовал бы осторожней. Когда Хьюго попытался наклониться и коснуться девушки - собака бросилась на него… «…Всадники остановились, как можно догадаться, гораздо более трезвые, чем они были, пускаясь в путь. Большинство из них не решалось сделать вперед ни шагу, но трое самых смелых или же самых хмельных направили коней в глубь оврага. И там взорам их открылась широкая лужайка, а на ней виднелись два больших каменных столба, поставленные здесь еще в незапамятные времена. Такие столбы попадаются на болотах и по сию пору. Луна ярко освещала лужайку, посреди которой лежала несчастная девица, скончавшаяся от страха и потери сил. Но не при виде ее бездыханного тела и не при виде лежащего рядом тела Гуго Баскервиля почувствовали трое бесшабашных гуляк, как волосы зашевелились у них на голове. Нет! Над Гуго стояло мерзкое чудовище - огромный, черной масти зверь, сходный видом с собакой, но выше и крупнее всех собак, каких когда-либо приходилось видеть смертному. И это чудовище у них на глазах растерзало горло Гуго Баскервилю и, повернув к ним свою окровавленную морду, сверкнуло горящими глазами…» Последний кусок взят целиком из перевода Н. Волжиной поэтому имена не совпадают. Менять я не стала.
Рени Алдер: Впечатляет...
Лоттик Баскервилей: Набросок былины на баскервильскую тематику: Как поднялся Шерлок Холмс на резвы ноженьки, Говорил он Шерлок Холмс да таковы слова: "Ай же ты, Собачище поганое, Не уловивши добра молодца, да кушаешь!" Он берёт пистолет да свой разрывчатый, Да кладёт в него пули калёные, Хочет он предать Собаку лютой смертушке. А и тут оно Собачище поганое, Говорит оно да таковы слова: "Ай же ты, Шерлок Холмс, добрый молодец, Ты великий детектив да стольнолондонский! Не вели меня казнить, вели слово гавкнути! Я пришла сюда не вольною волею, А по воле того Стэплтона проклятого: Он украл меня у мово батюшки, Отобрал у родимой у матушки, Да привёз на болота да зыбучие, Да намазал тем фосфором поганыим, Чтоб не знала я ни сна, ни роздыху, Пока не съем того Генри боярина, Что из славного роду баскервильского...
kalash: Афтор пиши ещё!
LaBishop: irussia пишет: Предыстория "Собаки Баскервилей" Впечатляет-2.
LaBishop: Лоттик Баскервилей пишет: Набросок былины на баскервильскую тематику: Зачем набросок, даешь былину! Лоттик Баскервилей пишет: Не вели меня казнить, вели слово гавкнути!
Лоттик Баскервилей: Экспромт, который желающие могут расширить в обе стороны)) ...Вот так бы и мне средь болота, во тьме Названья всех бабочек помнить в уме, Да видеть звезду над зелёной трясиной, Да фосфором красить послушную псину, Да тиной давиться, холодной и горькой, Под глупого Лестрейда скороговорки - Иль правильней, может, сжимая наган, За Генри следить, уходящим в туман, И вдруг неожиданно встретить во тьме Собаку с раскраской на чёрной корме!..
maut: ... сидеть у камина со скрипкой и трубкой, Играть Мендельсона до боли в желудке, Над гемоглобином до ночи корпеть, В засаде с наганом в тумане сидеть, Гулять по пещерам, бродить по болотам, Забыв про еду погружаться в работу, И с Ватсоном вместе отправвшись в ночь Спешить сэру Генри в несчастье помочь. А может, мне лучше за Генри следить И вечером Холмсу отчеты строчить...
irussia: Нет, лучше, конечно, в поместье бы жить И изо дня в день там овсянку варить Фамильное бы серебро натирать И шкаф со спиртным бы на ключ запирать (Спасая тем самым две ценные жизни От очень возможного алкоголизма) Болота бы те стороной обходить И брата супруги на них не кормить И так в услуженьи, скопив денег малость Достойно и чинно я встретил бы старость...
Pinguin: Остапов понесло...
Рени Алдер: Еду не готовить, белье не стирать, И вилки фамильные не натирать, Детей не растить, фикус не поливать, И мужа с работы к обеду не ждать. Лишь трубку курить, на машинке стучать - И думать о Джеке. Опять и опять. Кумб-Треси - дыра, мистер Лайонс - подлец, Не дочкой, а тяжбами занят отец. Сэр Чарльз... Сэра Чарльза уже не вернуть. ...Быть может, сегодня удастся уснуть?
Лоттик Баскервилей: Рени Алдер *в немом восхищении*
irussia: Pinguin пишет: Остапов понесло... Нам только повод дай...
Цепеш:
Лоттик Баскервилей: ПРО УМНУЮ СОБАКУ БАСКЕРВИЛЕЙ Жила-была собака Баскервилей. Она была такая умная и послушная, что на ней можно было даже рисовать. Вот однажды нарисовала она у себя на боку картину фосфором, а сама прилегла на бочок отдохнуть. Пришёл пьяный сэр Генри, посмотрел на картину, почесал в затылке и сказал: - Нет, не знаю я, что на картине нарисовано. Может быть, ботинок, хи-хи-хи. А может быть, орхидея, хо-хо-хо! Пришёл дворецкий Бэрримор. Посмотрел на картину, поскрёб бороду и сказал: - Нет, не знаю я, что на картине нарисовано. Может быть, это овсянка, сэр. А может быть, сэр, это овсянка! Пришёл глупенький Снупи. Посмотрел на картину с одного боку и гавкнул: - Гав-гав-гав! Это завитушка! Тяв-тяв-тяв! Может быть, лягушка! Потом посмотрел на картину с другого боку и тявкнул: - Тяв-тяв-тяв! Это не лягушка! Гав-гав-гав! Это завитушка! Пришёл доктор Мортимер. Посмотрел на картину, приставил палец ко лбу и сказал: - Errare humanium est. - Эй, - крикнули доктору, - говори понятнее! А он опять: - Надбровные дуги! Лицевой угол! Строение челюсти! - А ну тебя! - сказали доктору Мортимеру. - Непонятно ты говоришь. А доктор выронил свою трость и убежал. Наконец, пришёл великий сыщик мистер Шерлок Холмс. Он долго смотрел на картину, ерошил волосы, курил трубку, пиликал на скрипке и наконец сказал: - Нет, не знаю я, что на картине нарисовано. И никто на свете не знает. И тут прибежал собакин хозяин мистер Стэплтон. Посмотрел он на всё это и ахнул: - Ах-ах-ах! Ох-ох-ох! Да вы не туда смотрите! Картина-то на другом боку нарисована! И тут умная собака Баскервилей встала и повернулась к ним другим боком. И когда все увидели, что на этой картине нарисовано, то в страхе разбежались без оглядки.
irussia: Лоттик Баскервилей пишет: Может быть, ботинок, хи-хи-хи. А может быть, орхидея, хо-хо-хо! Венерин башмачок!
Лоттик Баскервилей: Из дневника Собаки Баскервилей МИСКА ОВСЯНКИ Мы со Стэплтоном решили напугать сэра Генри. - Первым делом нужен башмак! - сказал Стэплтон. Башмак, за миску овсянки, свистнул каторжник Селден. От него пахло пылью, нафталином, Канадой, но всё-таки чуть-чуть и самим сэром Генри. - Ещё нам понадобится фосфор! - сказал Стэплтон. Фосфор, за миску овсянки, раздобыл каторжник Селден. Мажется кое-как, щиплется, зато в темноте светится. - Теперь нам нужен маршрут сэра Генри! - сказал Стэплтон. - Пугает народ где попало только дядюшка Ау! Маршрут, за миску овсянки, нарисовал каторжник Селден. На листе тетрадной бумаги он грубо набросал Баскервиль-холл и Меррипит-хаус, а на дорожке между ними поставил жирный крест. - Пугать будем ночью! - решил Стэплтон. - Днём сэр Генри только овсянки боится. Мы подумали и наняли пугать, за миску овсянки, каторжника Селдена. Он кряхтел, корчил рожи, при этом жаловался на ревматизм, но своего добился: сэр Генри со страху грохнулся на тропинку вверх сапогами. - Это надо отметить! - сказал Стэплтон. - Дружок, пошли кофе сварим! Охранять сэра Генри, чтоб не сбежал, за миску овсянки согласился каторжник Селден. Возвращаемся - ни сэра Генри, ни Селдена. Только пустая миска из-под овсянки валяется. - Не беда! - сказал Стэплтон. - Главное - миска не пропала! И он оказался прав. По миске от овсянки знаменитый сыщик Шерлок Холмс нашёл и Селдена, и сэра Генри. Которые в пещере на болотах развлекались тем, что писали фосфором гадости на стенах и ели одну овсянку, без закуски.
irussia: Лоттик Баскервилей пишет: - Пугать будем ночью! - решил Стэплтон. - Днём сэр Генри только овсянки боится. нашёл и Селдена, и сэра Генри. Которые в пещере на болотах... ели одну овсянку, без закуски. Для сэра Генри овсянка - как свет для вампира...
Рени Алдер: Всё же Лоттику замечательно удаются смешные вещи, да? Здорово, когда есть такие светлые люди!
Лоттик Баскервилей: Экспромт. Почти. Генри, Выйдя на балкончик, Жадно ел горячий пончик: Словно дождик по трубе, Льёт варенье по губе. Фосфорный поднявши нос, Топал баскервильский пёс. Сел. Глаза на Генри вскинул: - Дай мне, Генри, половину! При моём мастифьем росте Мне дают одни лишь кости, Ну а я сильней всех блюд Эти пончики люблю, Да никак не купишь их: Заработков никаких. Но у Генри Грозный вид, Дать овсянку норовит. Не упросишь этой злюни. Пёс сидит, Глотает слюни. Невтерпёж, Поднялся, Скок - Впился Генри прямо в бок!
Рени Алдер: ...Впился Генри прямо в бок!И скривился: - Что за дрянь! Пончик лучше - как ни глянь!..
Лоттик Баскервилей: Рени Алдер Ваша правда))))))
Лоттик Баскервилей: В моём ЖЖ лежит кроссовер Холмса с Поттером. Начинайте читать с самого нижнего поста. Если кому интересно, конечно.
erno: Лоттик, кроссоверы - это очень интересно. Спасибо за ссылку.
Luna: У меня тоже кроссоверный Баскервильгон))) К сожалению, сфотографированный мобильником (т.к. сканера у меня нет). На самом деле, грустно. Нехороший чёрный юмор, название: "Бобик сдох". Подпись: Inspector Lestrange: С анимагом, осквернившим наш род, покончено навсегда.
Лоттик Баскервилей: Luna Губитель бобиков похож на анимешного лорда Нефрита)
Цепеш: Моя кошачья половина радуется, глядя на картинку. Та моя половина, что искренне симпатизирует собаке с не самыми лучшими хозяевами, собирается приготовить кофе и выпить его МОЛЧА в её память. Третья половина думает, какой врач в Оренбурге лечит шизофрению. А та половина, что умеет считать, предпочла взять отпуск.
Luna: Лоттик Баскервилей вот я и говорю, что эта картинка - живодерский бред (обычно мне не свойственный). А на Нефрита и впрямь смахивает (хотя на картинке женщина )... Цепеш пишет: Та моя половина, что искренне симпатизирует собаке с не самыми лучшими хозяевами, собирается приготовить кофе и выпить его МОЛЧА в её память. Цепеш налейте и нам с Лоттиком, а я, пожалуй, заем вышеопубликованным рисунком.
Elfia: На одном новогоднем празднике для детей, в котором мне довелось участвовать, четвероклассники показали замечательный мюзикл про кота Филофея ( в сети я его, как ни старалась, не нашла). И вот, по мотивам одной песенки, получилась такая весчь: (просьба не судить строго ) Добрый день, мистер Холмс! К счастью, мы нашли Ваш дом, Нас встречает миссис Хадсон, Вот и друг ваш, доктор Ватсон, Кто же с вами не знаком? Шерлок Холмс! -Как меня вы отыскали? Шерлок Холмс! - Что же вы, в беду попали? Шерлок Холмс! - Я вас выслушать не прочь, Шерлок Холмс! -И сумею вам помочь. Нам сказали друзья, Метод ваш – дедукция. Лестрейд этим не владеет, Он помочь нам не сумеет – В этом вся полиция. Припев Доктор – верный Ваш друг Если нужно будет вдруг, Вам компанию составит И в беде Вас не оставит, Без него вы как без рук. Припев Миссис Хадсон омлет Приготовит на обед, Посетителей представит, Под ковер смотреть не станет Есть там что-то или нет... вот холмсобред-то
MariSHerlie: Elfia А я помню у нас когда-то на новый год был спектакль Золушка и туда каким-то образом Холмса приплели. У него там такие слова были: "я храбрый сыщик Шерлок Холмс, утру я Фантомасу нос....(че-то дальше про Ватсона)......а собаку Баскервилей темной ночью застрелили."
Михаил Гуревич: Elfia пишет: вот холмсобред-то Да ладно! от души ведь
Лоттик Баскервилей: Прелесть какая!
Elfia: MariSHerlie ,Михаил Гуревич, Лоттик Баскервилей , Спасибо;)
Elfia: Песня Чарльза Огастеса Милвертона Наивно-оправдательная. Говорят, я бяка-бука, Вы не верьте подлецам. Жизнь, она такая штука, Бяки-буки тут и там. Как тут букой сам не станешь? Поневоле - да обманешь! Соглашусь, в делах семейных Я бываю очень строг. Но ведь я мораль лелею, Разве в этом есть порок? Как меня, представьте сами, Совесть мучает ночами! Я животных обожаю, И собакой дорожу, В своем доме попугая И сплошной любви держу. Так какой же я - подлец? Я находчивый делец! Я вообще не ради денег - Коллекционер, друзья! Вед картинки президентов Собираю с детства я . То, что они что-то стоят, Это уже так, пустое. Ну а коль черту закона я слегка переступлю, Это все из-за того, что детективов я люблю. Зуб дает маркёр-свидетель, Я для Холмса - благодетель. А не будь таких, как я, С тоски бы помер он, друзья.
irussia: Симпатичненько.
Рени Алдер: Elfia Не хотите напеть?..
Михаил Гуревич: Elfia пишет: картинки президентов Собираю с детства я . думаю, в детстве он собирал картинки с королями и королевами а на прочую валюту уже позже переключился
Лоттик Баскервилей: Elfia Мурр, какая прелесть))))) Кстати, я думаю, тему "Стэплтон-романс" можно отдать под музыкальные пародии вообще)
Elfia: Спасибо за одобрение Рени Алдер пишет: Не хотите напеть? Я бы не прочь, тем более глядя на уже поющих форумчан , но мне не хватает музыки и микрофона. Но если появятся, то попробую Михаил Гуревич пишет: думаю, в детстве он собирал картинки с королями и королевами а на прочую валюту уже позже переключился Ну, это мелочи. И не говорите мне, что нет ничего важнее мелочей, знаю
maut: Короткий и очень трагический гон на тему "как оно могло бы быть если бы не..." Настроение у меня что-то ... не очень.... так что если что, извините. При виде этого альпенштока я похолодел. Значит, Холмс не ушел на Розенлау. Он оставался здесь, на этой дорожке шириной в три фута, окаймленной отвесной стеной с одной стороны и заканчивающейся отвесным обрывом с другой. И здесь его настиг враг. Юного швейцарца тоже не было. По-видимому, он был подкуплен Мориарти и оставил противников с глазу на глаз. А что случилось потом? Кто мог сказать мне, что случилось потом? Минуты две я стоял неподвижно, скованный ужасом, силясь прийти в себя. Потом я вспомнил о методе самого Холмса и сделал попытку применить его, чтобы объяснить себе разыгравшуюся трагедию. Увы, это было нетрудно! Во время нашего разговора мы с Холмсом не дошли до конца тропинки, и альпеншток указывал на то место, где мы остановились. Черноватая почва не просыхает здесь из-за постоянных брызг потока, так что птица - и та оставила бы на ней свой след. Два ряда шагов четко отпечатывались почти у самого конца тропинки. Они удалялись от меня. Обратных следов не было. За несколько шагов от края земля была вся истоптана и разрыта, а терновник и папоротник вырваны и забрызганы грязью. Я лег лицом вниз и стал всматриваться в несущийся поток. Стемнело, и теперь я мог видеть только блестевшие от сырости черные каменные стены да где-то далеко в глубине сверканье бесчисленных водяных брызг. Я крикнул, но лишь гул водопада, чем-то похожий на человеческие голоса, донесся до моего слуха. Я сел, точнее медленно опустился на холодные, мокрые камни. Слезы обильно лились по моему лицу, ничем не останавливаемые. Он не пошел на Розенлау. Он не вернулся в гостиницу. Он остался здесь – один на один со своей неумолимой судьбой. И я – его верный друг, его преданный товарищ – я оставил его одного, в минуту смертельной опасности. Как часто он спасал мне жизнь, когда мы, в очередной раз гнались за опасным преступником! Холмс, которому, как мне казалось было чуждо все человеческое не раз помогал мне в трудную минуту. А теперь, когда он сам был в опасности – я не смог помочь ему. И теперь он мертв. Мой лучший друг, величайший сыщик на земле Шерлок Холмс мертв. А я сижу на этих камнях, не в силах помочь ему. Однако судьбе было угодно, чтобы последний привет моего друга и товарища все-таки дошел до меня. Как я уже сказал, его альпеншток остался прислоненным к невысокой скале, нависшей над тропинкой. И вдруг на верхушке этого выступа что-то блеснуло. Я поднял руку, то был серебряный портсигар, который Холмс всегда носил с собой. Когда я взял его, несколько листочков бумаги, лежавших под ним, рассыпались и упали на землю. Это были три листика, вырванные из блокнота и адресованные мне. Характерно, что адрес был написан так же четко, почерк был так же уверен и разборчив, как если бы Холмс писал у себя в кабинете. "Дорогой мой Ватсон, - говорилось в записке. - Я пишу Вам эти строки благодаря любезности мистера Мориарти, который ждет меня для окончательного разрешения вопросов, касающихся нас обоих. Он бегло обрисовал мне способы, с помощью которых ему удалось ускользнуть от английской полиции, и узнать о нашем маршруте. Они только подтверждают мое высокое мнение о его выдающихся способностях. Мне приятно думать, что я могу избавить общество от дальнейших неудобств, связанных с его существованием, но боюсь, что это будет достигнуто ценой, которая огорчит моих друзей, и особенно Вас, дорогой Уотсон. Впрочем, я уже говорил Вам, что мой жизненный путь дошел до своей высшей точки, и я не мог бы желать для себя лучшего конца. Между прочим, если говорить откровенно, я нимало не сомневался в том, что письмо из Мейрингена западня, и, отпуская Вас, был твердо убежден, что последует нечто в этом роде. Перед отъездом из Англии я сделал все необходимые распоряжения Прошу Вас передать мой сердечный привет миссис Ватсон. относительно моего имущества и оставил их у моего брата Майкрофта. Искренне преданный Вам Шерлок Холмс". Прочтя это письмо, я похолодел еще больше, словно весь ужас ситуации дошел до меня, моя собственная вина накатила на меня. Я почувствовал, что вся моя жизнь вдруг в одночасье стала пустой и бессмысленной. Я не смог помочь Холмсу, не могу помочь ему, но я должен быть рядом с ним. Как часто он говорил мне: «что я буду делать без своего биографа?!» Я открыл свой блокнот в котором вел записи наших приключений. Подробно описал прошедшие с момента последней записи события. Странное дело - мой почерк стал каким-то нервным. Сейчас я закончу писать, и положу блокнот рядом с портсигаром Холмса – здесь его легко будет найти. Рука сжала холодную сталь револьвера. Никогда еще смерть не была столь желанной для меня как в эту минуту, даже когда я корчился в страшных муках в госпитале в Пешаваре. Как странно распорядилась судьба! Я не знаю, есть ли там, на небесах, что-либо, но если есть, мы непременно встретимся, когда мой последний выстрел заглушит гул Рейхенбахского водопада . Великий сыщик и его биограф снова будут вместе. И это элементарно….
Лоттик Баскервилей: Неожиданно... И страшно, если учесть, что Холмс всё-таки не на самом деле...
krabele: Ну, Ромео и Джульетта...
Рени Алдер: maut У Вас даже в печальном состоянии получаются замечательные антисуицидальные рассказы
maut: Рени Алдер Спасибо!
MariSHerlie: maut Лоттик Баскервилей пишет: Неожиданно... И страшно, если учесть, что Холмс всё-таки не на самом деле...
LaBishop: maut пишет: Я не знаю, есть ли там, на небесах, что-либо, но если есть, мы непременно встретимся, когда мой последний выстрел заглушит гул Рейхенбахского водопада . Эх, доктор, доктор.... "Если есть" - то не встретитесь вы, учитывая обстоятельства гибели...
LaBishop: - А мой папка говорит, что в первую очередь нужно обращать внимание на коленки и рукава! - В самом деле, Джессика? - рассеянно спросила миловидная воспитательница. - Но какой в этом прок? - Папка говорит, что за лицом люди следят, а за коленками и рукавами часто забывают. И по ним можно сказать... ну там, чем занимался человек и что он любит. Он и меня научил! - Чему научил? Джессика, будь любезна, не отвлекайся! Я знаю, что ты готова на всё, лишь бы не есть этот пудинг. - Научил обращать внимания на коленки и рукава же! Вот смотрите, мисс Контри, например сегодня до обеда у вас были чистые аккуратные коленки, а после того, как вы сходили с мистером Клеменсом в кабинет биологии, они у вас стали все красные! Я пока не знаю, что это означает, но я могу спросить у... - Господи, Джессика, если тебе не нравится этот пудинг, мы всегда можем придумать что-нибудь другое! Ты должна была сразу об этом сказать!
maut: LaBishop Какая прелесть...... Это просто готовое начало для фильма Возвращение Холмса и Ватсона или сокровища Дизраэли
irussia: LaBishop Это Вы на работе сочиняете такие игривые диалоги? Ааа, понимаю - Вы готовы на всё, лишь бы не есть этот пудинг не работать.
Лоттик Баскервилей: LaBishop пишет: Господи, Джессика, если тебе не нравится этот пудинг, мы всегда можем придумать что-нибудь другое А это случайно не будущая миссис Флетчер?
LaBishop: irussia пишет: Ааа, понимаю - Вы готовы на всё, лишь бы не есть этот пудинг не работать Весна-с А вообще интересно было бы увидеть Шерлока Холмса в роли семьянина. По быстрому скорректировавшего свою позицию по поводу женщин и всего прочего!
Elfia: LaBishop Так мило, прекрасно. Прям настроение даже оживилось
irussia: LaBishop пишет: А вообще интересно было бы увидеть Шерлока Холмса в роли семьянина. По быстрому скорректировавшего свою позицию по поводу женщин и всего прочего! Ваше-ство, боюсь, за такую крамолу, Вас мужская часть нашего форума лишит сана и причислит к отступникам-еретикам. Я удивляюсь, как они вообще до сих пор терпят Вас - такого безнадёжного, бесстыдно счастливого женатика.
svetozar_chernov: irussia пишет: Ваше-ство, боюсь, за такую крамолу, Вас мужская часть нашего форума лишит сана и причислит к отступникам-еретикам. Я удивляюсь, как они вообще до сих пор терпят Вас - такого безнадёжного, бесстыдно счастливого женатика. Его Преосвященство давно уже и безвозвратно впал в ересь: ну где это видано - женатый кардинал? А что до терпеливой мужской части, то они боятся нас - надёжных, стыдливо счастливых женатиков
irussia: svetozar_chernov пишет: нас - надёжных, стыдливо счастливых женатиков Да, именно такое впечатление Вы производите на меня, Светозар.
maut: LaBishop пишет: А вообще интересно было бы увидеть Шерлока Холмса в роли семьянина. По быстрому скорректировавшего свою позицию по поводу женщин и всего прочего! Ну Лори Кинг уже давно его женила....
LaBishop: maut пишет: Ну Лори Кинг уже давно его женила.... Не читал, признаться. А как у нее получилось, зачётно или не очень?
maut: LaBishop пишет: А как у нее получилось, зачётно или не очень? На самом деле Холмс там уже старенький, и собственно его семейная жизнь не описана - все кончается свадьбой. На мой взгляд Холмс вообще женится не может. Поэтому незачОт конечно. А вообще как эксперимент версия это интересно...
Рени Алдер: LaBishop пишет: Весна-с Да, весна кого хочешь с ума сведёт! Лёд - и тот тронулся! (с) Кстати, LaBishop, - - это я, звоню Папе Римскому по поводу Вашего холмсогона Хочу узнать у него телефончики неженатых кардиналов Если все они такие душки, как Вы... maut пишет: На мой взгляд Холмс вообще женится не может. maut, ну почему Вы так безжалостны?!.. По статистике, женатые мужчины живут дольше холостых. Вам что, не дорог наш дорогой Шерлок Холмс?.. svetozar_chernov пишет: надёжных, стыдливо счастливых женатиков В цитатник! Светозар точен, как всегда По моим давним наблюдениям, бесстыдно счастливы как раз влюбленные. А любящие пары, с которыми я знакома, счастливы именно как-то стыдливо. И еще - немного иронично. Впрочем, мой любимец Жюль Ренар писал, что ирония - это стыдливость человечества.
Михаил Гуревич: Рени Алдер пишет: это я, звоню Папе Римскому а там занято в смысле, что Папа занят - у него сегодня Пасха
maut: Михаил Гуревич пишет: в смысле, что Папа занят - у него сегодня Пасха Рени Алдер пишет: maut, ну почему Вы так безжалостны?!.. По статистике, женатые мужчины живут дольше холостых. Вам что, не дорог наш дорогой Шерлок Холмс?.. Холмс и без это 106 лет протянул(минимум).
Elfia: maut пишет: (минимум). Вот именно что Он протянул... достаточно(лень мне считать) и еще столько же протянет (если не больше, в чем я уверена)
Рени Алдер: Михаил Гуревич пишет: а там занято в смысле, что Папа занят - у него сегодня Пасха maut пишет: Мужская солидарность Я понимаю, мужчины по праздникам обычно уж-жасно заняты...
Михаил Гуревич: Рени Алдер пишет: Мужская солидарность Я понимаю, мужчины по праздникам обычно уж-жасно заняты... Лично я не думал о солидарности с Бенедиктом, несколько я помню, XVI. Наоборот - намекал, что не стоит тратить чудесный воскресный день на бесплодные звонки. А сам я - несмотря на все три сегодняшних праздника - как Пятачок, до пятницы совершенно свободен.
maut: Михаил Гуревич что что что это было?
Elfia: Ой, Михаил Гуревич, сообщений Вы не пожалели. Или это - повторение - мать учения?
Михаил Гуревич: maut пишет: что что что это было? простой советский глюк Elfia пишет: повторение - мать учения? уверен, холмсоман холмсомана с первого раза поймёт
irussia: Рени Алдер пишет: По моим давним наблюдениям, бесстыдно счастливы как раз влюбленные. А любящие пары, с которыми я знакома, счастливы именно как-то стыдливо. И еще - немного иронично. У меня более разнообразные наблюдения... LaBishop, я не обидела Вас своей шуткой? Мне очень симпатично, что Вы семьянин и папка двух малышей. Это вызывает доброе, тёплое чувство. Это я так - на всякий случай...
LaBishop: irussia пишет: LaBishop, я не обидела Вас своей шуткой? irussia , ну вы даете! Не пристало нам, старым форумчанам, извиняться друг перед другом, даже на всякий случай! Да вот я нарочно как-нибудь вас обижу и нипочем не стану извиняться! :-P :)
Михаил Гуревич: LaBishop пишет: Да вот я нарочно как-нибудь вас обижу и нипочем не стану извиняться! :-P :) Лично я в это не верю!
irussia: LaBishop пишет: irussia , ну вы даете! Не пристало нам, старым форумчанам, извиняться друг перед другом, даже на всякий случай! Вы сами говорили - весна... А она ж на всех по-разному действует. Чтобы передать моё состояние, есть хорошее слово - расклеилась... LaBishop пишет: Да вот я нарочно как-нибудь вас обижу и нипочем не стану извиняться! :-P :) Чего он меня всё пугает? Что меня пугать, у меня три пожизненных заключения!.. (с)
ната: irussia пишет: Предыстория "Собаки Баскервилей
ната: maut пишет: ... сидеть у камина со скрипкой и трубкой, Играть Мендельсона до боли в желудке, Над гемоглобином до ночи корпеть, В засаде с наганом в тумане сидеть, Гулять по пещерам, бродить по болотам, Забыв про еду погружаться в работу, И с Ватсоном вместе отправвшись в ночь Спешить сэру Генри в несчастье помочь. А может, мне лучше за Генри следить И вечером Холмсу отчеты строчить... ВЕЛИКОЛЕПНО! МАСТЕРСКИ! ГЕНИАЛЬНО!
ната: LaBishop пишет: По быстрому скорректировавшего свою позицию по поводу женщин и всего прочего! И прочей нечести
ната: maut пишет: "как оно могло бы быть если бы не..." Неожиданно
Лоттик Баскервилей: Смешной пересказ "Собаки-бобаки" Меткий выстрел инспектора Лестрейда в Девоншире Однажды в старом доме миссис Хадсон На завтрак к чаю подавали трости, А Шерлок Холмс поглядывал в кофейник И ждал, что Ватсон первым снимет пробу. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Распробовал кусок из серединки, А Холмс потом измерил след укуса И заключил: "Подходит спаниелю". А в это время девонширский доктор Пришёл на Бейкер-стрит читать страшилку. На самом деле он ошибся дверью И думал, что ведёт "В гостях у сказки". Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Услышав сказку, он полез за ручкой И выписал пятьсот четыре штрафа Собачникам семнадцатого века. А в это время Холмс и Ватсон дружно Читали некролог про сэра Чарльза - О том, кто наследил в районе трупа И что сказал на похоронах Френкленд. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Следами он не интересовался, А между тем за ним самим следили, А некролог готовили другому. А в это время прямо из отеля У сэра Генри спёрли два ботинка, И был один коричневый и левый, Другой же, как ни странно, правый чёрный. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Решил, что был грабитель одноногим И, бдительно сюжет опережая, Пошёл по следу Джонатана Смолла. А в это время Бэрил в Чаринг-Кроссе Письмо писала Генри из газеты, А чтоб её никто не заподозрил, Из той газеты склеила фонарик. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Фонарик прихватил он между делом И двинулся в подвал за огурцами, Как раз, когда оттуда вышел Картрайт. А в это время некто с бородою Превысил скорость, разъезжая в кэбе, Но кэбмену он втюхал две гинеи, Чтоб набралось гаишникам на взятку. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд И номер кэба записал на память, Чтоб знать, к кому за помощью кидаться, Когда нагрянет тёща из Суррея. А в это время Бэрримор-дворецкий На чердаке припрятывал заначку И вниз послал жену за телеграммой, Не давши досмотреть ей "Суд присяжных". Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Что он там делал - не вполне понятно, Зато на почте кто-то взял посылку С грибочками, вареньем и носками. А в это время полоумный Селден Пришёл к сестре за порцией овсянки И жаловался горько по дороге, Что нету к ней ни сахару, ни масла. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, От жалости его слеза прошибла, А Ватсон пробудился среди ночи От горестного возгласа "Где сахар?!" А в это время энтомолог Стэплтон Пел дифирамбы Гримпенской трясине, А псина на болоте подпевала, А может, просто ей хотелось кушать. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Подумал: что-то выпи раскричались, Но местностью остался недоволен, Поскольку не цвели там орхидеи. А в это время Бэрил на болотах Решительно отшила сэра Генри, Не потому, что муж ей был милее, А просто - не любила Михалкова. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Об этом разболтал всему болоту, И Френкленд в телескоп смотрел с восторгом, Как Стэплтон хряснул Генри распрямилкой. А в это время Бэрримор со свечкой Осваивал шпионские сигналы, И Селдену послал он сообщенье, Что есть на ужин ветчина с горошком. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, От страха под окном завыл собакой, А Холмс так беспокоился за Генри, Что со столба гранитного свалился. А в это время Мортимера Ватсон Расспрашивал о миссис Лоре Лайонс, Но Мортимер искал в трясине Снупи И постоянно уходил от темы. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Он путь держал, конечно же в Кумб-Треси, Но по дороге встретил лишь Собаку, Делившую со Снупи банку "Чаппи". А в это время Стэплтон к Лоре Лайонс Явился лично делать предложенье, Но вдруг услышал, что припёрся Ватсон, И под диваном спрятался в гостиной. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд И Стэплтона заметил под диваном, Но принял его сослепу за Холмса И выбежал на цыпочках обратно. А в это время Ватсон на болотах Искал, кому продукты носит Картрайт, А Френкленд наблюдал за ним с балкона И в рупор уточнял координаты. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд В надежде свистнуть докторской колбаски, Но из пещеры Холмса вышел грустный, Найдя лишь воротник и полбатона. А в это время Селден в новой шубе Фланировал по Гримпенской трясине, А Стэплтон в него выплюнул окурок И этим самым натравил собаку. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Услышал он, что Холмс сказал о шубе, И выкинул серебряную ложку, Которую у Генри взял на память. А в это время Генри после чая Потел над пазлом с мордой сэра Хьюго И Холмсу рассказал в недоуменьи, Что у него вдруг получился Стэплтон. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Он кубики достал из-под кровати И с грустью сообщил, что вместо Хьюго Вообще выходит бабочка с грибочком. А в это время Холмс для Лоры Лайонс На Стэплтона надыбал компромата, А Ватсон от себя ещё добавил, Что от него пошёл по миру кризис. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Он Холмса под окошечком послушал И понял, на кого свалить удобно Пятнадцать "глухарей" за прошлый месяц. А в это время в стельку пьяный Генри Шёл из гостей домой через болота И был весьма похож на Михалкова, Точнее - на героя его басни. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Увидев Генри, он позвал Собаку И сделал вид, что сам её гоняет, А Холмс и Ватсон - просто для рекламы. А в это время Стэплтон из трясины Себя пытался вытащить за косу, Но вспомнил, что невовремя подстригся, И загадал последнее желанье. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Позвал он Холмса, Ватсона и прочих И предложил поставить на природе Инсценировку русской сказки "Репка". А в это время где-то в Ленинграде Снимали ильм про этот беспорядок, Приехали к эстонскому болоту И из карьера сделали трясину. Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Его почуяв, камера включилась. Вот так и сняли сцену "Меткий выстрел", Хотя инспектор все пять раз промазал... Кстати, о "Репке". Так и представляю, как наше Преосвященство, пытаясь впихнуть обед в своих чад, рассказывает им во-от такую сказку: "Провалился Стэплтон в трясину. Большую-пребольшую. Позвал Холмс Ватсона. Тянут-потянут - вытянуть не могут..."
Рени Алдер: Лоттик Баскервилей пишет: Так и представляю, как наше Преосвященство, пытаясь впихнуть обед в своих чад, рассказывает им во-от такую сказку: "Провалился Стэплтон в трясину. Большую-пребольшую. Позвал Холмс Ватсона. Тянут-потянут - вытянуть не могут..." А евонная жена дает мужу позатыльник, и рассказывает правильную сказку: "Родилася у них ма-а-а-альчик, назвали они его Ге-е-е-енри, он стал кушать овсянку - и вырос большо-о-ой, здороо-о-овый и крас-и-и-и-и-и-ивый! Мы очень любим овсянку!.. ...А ваши Холмс с Ватсоном - мало каши ели! И курили к тому же "
Рени Алдер: Лоттик Баскервилей Сага про мимопроходящего Лестрейда - просто приголомшлива (укр.) А некоторые куплеты - абсурдны до полного восторга!!! Примите мои восхищенные комплименты!
Михаил Гуревич: Лоттик Баскервилей пишет: Тут мимо проходил инспектор Лестрейд, Услышал он, что Холмс сказал о шубе, И выкинул серебряную ложку, Которую у Генри взял на память. Блестяще! Как и всё остальное! А про Михалкова с басней! Вот что значит - соскочить с грустных романсов и попробовать что-то новое.
irussia: Лоттик Баскервилей пишет: И, бдительно сюжет опережая, Пошёл по следу Джонатана Смолла.
Лоттик Баскервилей: Михаил Гуревич пишет: Вот что значит - соскочить с грустных романсов и попробовать что-то новое. Вы сейчас удивитесь, но грустное и весёлое у меня долго писалось параллельно)))
Михаил Гуревич: Лоттик Баскервилей пишет: Вы сейчас удивитесь, но грустное и весёлое у меня долго писалось параллельно))) Вовсе не удивлюсь. Вполне нормально. Писалось параллельно - а вот публикуется ... перпендикулярно. Забавно - рефрен-то этот знакомый. Стал искать через Яндекс "мимо проходил". И что попалось помимо прочего? Анекдот про Шерлока Холмса и куплет про ... Виктора Цоя. Всё закольцовано, как в хорошем сюжете.
Лоттик Баскервилей: Михаил Гуревич пишет: Забавно - рефрен-то этот знакомый. Благодарите толкиенистов, пустивших в народ гениозного "Морийского гоблина".
Рени Алдер: Лоттик Баскервилей пишет: гениозного "Морийского гоблина" А мне гоблин не понравился У Сергея Курехина и у Вас куда смешнее... Честно говоря, я "Гоблина..." даже и до конца не дочитала - нудно...
Лоттик Баскервилей: Так мне понравилась в Гоблине сама идея...
Михаил Гуревич: Мне знаком французский боцман Но не гоблин - точно.
LaBishop: Прочитал в книге Светозара Чернова про отсутствующий дом №43 на Бейкер-стрит. Очаровался Написал тут кое-что... Но почему он там отсутствует - так и не могу придумать, черт! Бейкер-стрит, 43 Холмс вышел из дома в расстроенных чувствах. Разговор с новым квартирантом миссис Хадсон оставил неприятный осадок. Сыщик привык безоговорочно доверять своим глазам. И вдруг - оказывается, старые добрые глаза лгали ему, лгали всю жизнь! Лгал левый, лгал правый... Не Солнце вращается вокруг Земли, а совсем наоборот! Кто знает, когда и как его органы чувств еще собираются подвести его? Холмс решил прогуляться по Бейкер-стрит. Быстро и раздраженно дошагав до Мерилебоун-роуд, он повернул обратно. Взгляд его упал на номер дома по западной стороне. - Сорок четыре, сорок четыре... - пробормотал Холмс. Что-то беспокоило его, словно чаинка в стакане с глазом. Резко повернувшись, детектив в ужасе уставился на табличку с номером последнего строения по восточной стороне. Сорок два! - Какого черта, где дом 43?! - хрипло, не своим голосом, воскликнул Холмс. Молодая леди, случайно оказавшаяся рядом, остановилась. Возможно, она приняла его за иностранца и решила помочь. Оглядевшись по сторонам, она словоохотливо стала объяснять ему, что дом 43, скорее всего, раньше был на Бейкер-стрит, но потом, вероятно, "сломался". - Мисс, вы видите здесь место из-под сломавшегося или сгоревшего дома? - свирепее и громче, чем намеревался, спросил Холмс. Молодая леди, явно обидевшись, ушла. Холмс продолжал стоять, переводя взгляд с дома 42 на дом 44 и обратно. Номера 43 просто не было. И, судя по тесно расположившимся строениям, не могло быть здесь никогда. Но тогда приходилось возвращаться к первоначальному вопросу - какого черта??? Версию со случайно пропущенным номером Холмс, зная педантов и бюрократов из столичной мэрии, не рассматривал. Вопрос об умственном здоровье мистера Шерлока Холмс на повестке дня тоже не стоял. Оставалась версия, что дом с адресом Бейкер-стрит 43 все-же существует, просто глаза лондонца так просто не могут его увидеть. - ...И та, что останется, и будет истиной...- с сомнением пробормотал сыщик. Мимо проходил рабочий, в котором детектив опознал работника подземной канализации. На вопрос, не встречал ли "славный малый у себя там" дополнительных домов по Бейкер-стрит, трудяга ответил сочными ругательствами. Шерлок Холмс, будучи по настоящему зол, что бывало редко, в долгу не остался... Дальнейшее стояние на углу не сулило никаких перспектив, кроме простуды. Шерлок Холмс вернулся домой и занялся своими делами. Но он уже был не таким, как прежде. Каждый день проклятое солнце, каким бы тусклым оно ни было, напоминало ему об неоднозначности этого мира и нерешенной загадке под самым его носом...
Рени Алдер: И только профессор Мориарти в то солнечное утро был весел и доволен. Это стоило ему трех тысяч фунтов на взятки в мэрии - и еще двух тысяч на смену табличек по всей Бейкер-стрит. Да, картину Греза пришлось продать... Зато этот неугомонный Шерлок Холмс теперь не скоро доберется до его всемирной лондонской паутины
Лоттик Баскервилей: LaBishop Рени Алдер Ох, повеселили с утра))))))))))
MariSHerlie:
Михаил Гуревич: Я детство и юность провёл в доме №43. Его и впрямь сломали. Если б это не сделали, эта хрущёвка сама бы развалилась.
Enigma: LaBishop пишет: Лоттик Баскервилей: А в Гримпене, наверно, потому нет комаров, что они Стэплтона боятся... Не Степлтона,а собаку Баскервиллей
Лоттик Баскервилей: А может, обоих)
Михаил Гуревич: Не боятся, а уважают!
Лоттик Баскервилей: Собака комару: "Ты меня... ик! уважаешь? Ну, кусай, кусай... на брудершафт".
Михаил Гуревич: А я вот смотрю по "Культуре" документальный сериал про джунгли - там такие муравьишки! Они мчатся - кого хошь по дороге съедят!
maut: Нашел на полке такую вот занятную книгу.. К сожалению, не в очень хорошем виде...
Лоттик Баскервилей: Я так понимаю, этим чудом пока не кончается?
Рени Алдер: maut Фу, мне примерещилось, что я опять на первом курсе, и завтра - экзамен по истории КПСС maut пишет: К сожалению, не в очень хорошем виде... Собака Баскервилей погрызла? когда у неё зубки резались
Михаил Гуревич: Лоттик Баскервилей пишет: Я так понимаю, этим чудом пока не кончается? Не кончается. На следующей странице должно быть про оппортунистический уклон стэплтонистов.
maut: Вот еще иллюстрации: 1- В. Ливанов на международном с'езде холмсомольцев 2. Часть несохранившегося автографа И. Масленникова (собств. Лондонградской холмсо-ячейки) 3. В. Ливанов на открытии Лондонградской холмсо-ячейки 4. Первый заместитель секретаря Лондонградской холмсо-ячейки А. Маутов 5. Ш. Холмс и д-р Д. Ватсон. Фото начала ХХ века. (собств. Лондонградской холмсо-ячейки)
maut: Рени Алдер пишет: Собака Баскервилей погрызла? когда у неё зубки резались Вероятно....
Лоттик Баскервилей: Михаил Гуревич пишет: оппортунистический уклон стэплтонистов. Да, такие мы нехорошие)))))))))))))))))))))))) Но вообще сама идея очаровательно-гениозна!)))
irussia: Отпад!!! Полнейший!!! maut, эт шыдевр!!!
maut: Михаил Гуревич пишет: Не кончается. На следующей странице должно быть про оппортунистический уклон стэплтонистов. Вам этого очень хочется? Ну что же, вы угадали...
krabele: maut Вы их (странички) что, рожаете, что-ли? И как только... от, молодеж... Потрясающе!!!!!!!
maut: krabele пишет: maut Вы их (странички) что, рожаете, что-ли? И как только... от, молодеж... Как это понимать, krabele ?! В смысле это похвала или наоборот, предложение закрыть тему?
Лоттик Баскервилей: Жду ледоруба. Но знайте, что -
krabele: maut пишет: Как это понимать, krabele ?! В смысле это похвала или наоборот, предложение закрыть тему? Вы что, закрывать! Не в коем случае!!!! Это огромная похвала!!!! Я же поставила катающийся смайлик и "потрясающе"....
Михаил Гуревич: Лоттик Баскервилей пишет: Жду ледоруба. Не, ледоруб - для тех кто всякие гранадовские сериалы смотрит Вас пока заставим только покаяться (спеть с трибуны жалистый романс) и возьмём на поруки. Я как раз хотел предложить, что на полноценном съезде надо обязательно кого-то изгнать, кого-то осудить, а кого-то перековать. Вот всё думаю: пуаристы - они нам попутчики или уже нет? maut, всё правильно! У меня аж руки зачесались. Как в старые добрые времена...
Лоттик Баскервилей: Михаил Гуревич пишет: Я как раз хотел предложить, что на полноценном съезде надо обязательно кого-то изгнать, кого-то осудить, а кого-то перековать. А я-то думала, от меня вся зараза... Вообще надо разработать 10 признаков стэплтономании, а то про других моих любимых героев есть, а про Джека нету(
Оксо Витни:
Михаил Гуревич: Лоттик Баскервилей пишет: надо разработать 10 признаков стэплтономании "Кто такие друзья народа стэплтоманы и как они воюют против социал-демократов истинных холмсистов"
Irene: Михаил Гуревич пишет: Не, ледоруб - для тех кто всякие гранадовские сериалы смотрит
maut: Михаил Гуревич пишет: Не, ледоруб - для тех кто всякие гранадовские сериалы смотрит Вас пока заставим только покаяться (спеть с трибуны жалистый романс) и возьмём на поруки. Я как раз хотел предложить, что на полноценном съезде надо обязательно кого-то изгнать, кого-то осудить, а кого-то перековать. И то верно. Да будет happy end, товарищи.
Лоттик Баскервилей: maut пишет: Да будет happy end, товарищи. Ой-ё... Аплодисменты!
maut: Лоттик Баскервилей Я надеюсь, я не позволил себе излишней....
Лоттик Баскервилей: maut Да нет, разве что излишний оптимизм...
maut: Лоттик Баскервилей пишет: разве что излишний оптимизм... Просто очень уж захотелось чтобы все кончилось хорошо....
krabele: Вот в другой теме (про Бретта): Михаил Гуревич пишет: Вот любите вы это... арт=хаус всякий Надо на нашем съезде арт-хаус тоже заклеймить. Мой ему ответ: Давайте давайте, подрывающий авторитет запад, любящий извращения ради искусства, а не дела праведного.... Не хотите еще кое-что себе позволить, maut ?
Лоттик Баскервилей: krabele пишет: Давайте давайте, подрывающий авторитет запад, любящий извращения ради искусства, а не дела праведного.... Правильно! Даже мы, нехорошие (пусть даже бывшие) оппортунисты, протестуем против упадочной тенденции отстрела крупеньких зелёненьких и голубеньких собачек и тщательного засасывания в трясину их хозяев...
Михаил Гуревич: maut пишет: Вам этого очень хочется? Ну что же, вы угадали... Я эту страничку распечатал - и не в одном экземпляре. Теперь в рамочку И, кстати, только сейчас увидел сноску про выборы. Ассортимент - почти как у нас
Михаил Гуревич: Как мы оформим наш съезд?
Лоттик Баскервилей: Ещё бы переработать новозеландские холмсо-монеты в наши холмсомольские значки)
krabele: какая прелесть! а на значке Холмсабрёнка будет тоже юный Холмс? а есть ли изображения Холмса ребенком?
maut: krabele пишет: а есть ли изображения Холмса ребенком? Только врелные буржуйские - из фильма молодой шерлок холмс.
maut: Михаил Гуревич пишет: И, кстати, только сейчас увидел сноску про выборы. Ассортимент - почти как у нас А эту идею я спер позаимствовал у Pinguinа, он в одной теме про выборы писал что это был бы идеальный политический расклад...
Михаил Гуревич: krabele пишет: а есть ли изображения Холмса ребенком? А як же. Есть юный Ливанов. С кудряшками.
Лоттик Баскервилей: Когда был Шерлок маленький, С кудрявой головой...
Dead Adriano: Лоттик Баскервилей пишет: Когда был Шерлок маленький, С кудрявой головой... "...двери в бары, рестораны Он открывал ногой. Тачки, шмотки из коттона, Видеомагнитофоны - Ах, как было клево той весной..." (наливает)
Рени Алдер: Лоттик Баскервилей пишет: Когда был Шерлок маленький, С кудрявой головой... А вот мне почему-то захотелось это запеть на манер "Бывали дни весёлые, Гулял я молодец" - как ее когда-то Бичевская пела, в народном стиле, таким подчеркнуто открытым голосом И вообще, русская народная песня про Шерлока - это не прихоть, а необходимость! Кстати, я знаю, что Ируся замечательно народные песни поёт... (Хорошо со мной в плен сдаваться, да?..)) А я - если пропрёт когда; в отпуске, например - могу украинскую народную песню про Холмса сочинить... если получится. А то пока только одна частушка сочинилась, но и та не ахти приличного содержания, стыдно людЯм показывать
Рени Алдер: Dead Adriano всего один смайлик, потому что изпацтала писать трудно :-/
Dead Adriano: Рени Алдер пишет: Бывали дни весёлые, Гулял я молодец А, вот там какой текст на самом деле... А я до сих пор был свято уверен, что: Бывали дни веселые, Я по три дня не ел. Не то, чтоб было нечего, А просто не хотел
LaBishop: Рени Алдер пишет: Ируся замечательно народные песни поёт Кому и петь, как ни ей? Не зря же ей значок вручили "Ветеран форума"! Я так считаю, товарищи, что песню надо сочинить, а Ируська от нас, от свово любимого коллектива, не отвертится
irussia: Рени, упоминание меня и Бичевской в одном посте меня уже смутило. Если сравнить меня и Бичевскую... это как сравнивать свечу и Солнце. Хотя, собственно, на большее я и не претендую - если мой голосок, подобно свечке в ненастную ночь, кого-то согреет, то большего мне и нечего желать. Это, наверное, ответ и LaBishopу. Лишь бы вам нравилось.
Михаил Гуревич: Лоттик Баскервилей пишет: Когда был Шерлок маленький, С кудрявой головой... Я знал, что это прозвучит
maut: Pinguin пишет: Но это ненадолго. Он ведь щас получит полсоверена от миссис Хадсон и (возможно) полсоверена от Ватсона. Родился экономический холмсо-гон... «Целый соверен, ох и напьюсь я сегодня в «Короне и льве»!»- подумал Джон Клейтон, выходя из гостиной в сопровождении доктора. - Сюда, пожалуйста - сказал Ватсон, подходя к столу, на котором лежала толстая бухгалтерская книга. Доктор открыл ее, что-то быстро записал, затем протянул кэбмену перо и сказал, указывая пальцем место в книге: - Распишитесь здесь, любезный! - Это чего это? – подозрительно сказал кэбмен, испуганно глянув на книгу. «Вот влип!»- подумалось ему. - У нас так заведено – объяснил Ватсон. – Это книга учета осведомителей мистера Холмса. Кто когда заходил, кто сколько получил. Вы получили полсоверена от меня, полсоверена от м-с Хадсон, итого соверен. Распишитесь и получите деньги. Клейтон посмотрел на доктора: - Да я того… не умею… - Нет подписи – нет денег – сурово проговорил Ватсон.- Нам потом отчет в налоговую сдавать. Ну ладно. Поставьте крестик что ли…. Кэбмен вздохнул, но все же начертил какой-то знак напротив своей фамилии. Ватсон выкатил несколько монет. - Э, да тут не хватает трех шиллингов! – воскликнул Джон Клейтон. - А налог?!! – воскликнул возмущенный доктор Ватсон. – 13 % - самый низкий в мире. Кэбмен в который раз тяжело вздохнул…
Михаил Гуревич: Социализм Дедуктивный метод - это учёт и контроль. (с)
LaBishop: maut пишет: - Э, да тут не хватает трех шиллингов! – воскликнул Джон Клейтон. - А налог?!! – воскликнул возмущенный доктор Ватсон. – 13 % - самый низкий в мире. Лису Алису напомнило, как они с котом Базилио золотые делили 13 процентов на 20 нацело не умножается, правильно? Значит, округляем в бОльшую сторону! Выходит три шиллинга! И еще скажите спасибо, что не четыре!
maut: LaBishop пишет: 13 процентов на 20 нацело не умножается, правильно? Значит, округляем в бОльшую сторону! Выходит три шиллинга! И еще скажите спасибо, что не четыре! Интересно, разницу Ватсон себе прикарманил или с Холмсом заделился.....
Михаил Гуревич: maut пишет: Интересно, разницу Ватсон себе прикарманил или с Холмсом заделился... Шерлока нашего не проведёшь!
maut: Михаил Гуревич пишет: Как мы оформим наш съезд? я не знаю, а вот материалы съезда уже выпущены....
Лоттик Баскервилей: maut, а можно собрать самые холмсо-патриотические вещи и сделать сборник "Холмсомольская скрипка" (по аналогии с "Комсомольской гармошкой")))
Михаил Гуревич: maut пишет: материалы съезда уже выпущены Эта маленькая книжечка стоит многих томов!
kalash: А ты изучил результаты сьезда холмсомола? -
Михаил Гуревич: kalash пишет: А ты изучил результаты сьезда холмсомола? Хорошо.
LaBishop: Необходимо было развеяться. Раньше в таком настроении Холмс посещал Ист-энд - помогало. Правда, сейчас на улице был густой желтый смог и торговцы краденым, сутенеры и прочая шваль, которую Холмс безошибочно определял и гонял (для разрядки), могла попрятаться по домам. Но сидеть на Бейкер-стрит было совсем невмоготу. На пересечении Кейс-роуд и Стрэйндж-авеню из тумана донесся голос уличного зазывалы: "Открытки с девками, игральные карты, уникальные фотографии скрытой камерой - Мэри Хьюс на дамском пляже, обнаженная оперная дева Ирен Адлер в гостиничном номере, подходите, не стесняйтесь!". "То, что надо" - пробормотал Холмс. "Покажи оперетку" - грубым хриплым голосом обратился к зазывале Холмс. "За просмотр денежку надо платить" - осклабился лысоватый человечек на удивление интеллигентного вида. - "Не боись, всё без обмана. Настоящая Адлер, не подделка. У ней в номере фотографический аппарат мы спрятали, понял? Недешево обошлось, между прочим! Ну, да ты джентльмен зажиточный, погляжу, хоть под простака и косишь. Можешь себе позволить пару фоток. Есть, где она купается, где причесывается, где...." Дальше интеллигентный человечек перестал казаться таковым. Трудно оставаться культурным и не материться, когда тебя бьют. Особенный - когда бьет зарывший талант в землю боксер. Впрочем, через несколько секунд Холмс остался у прилавка один и все богатства Ист-эндской эротики лежали перед ним. Изъяв пакет с надписью "И.Адлер" и опрокинув для порядка прилавок, Холмс отправился восвояси. Разумеется, у него не было и мысли ознакомиться с содержанием пакета. Вернее, была. Вернее, не было. Отправился Холмс, как и полагается джентльмену, на Серпантайн-авеню - с тем, чтобы немедленно вручить пакет Ирен Адлер и предупредить леди, чтобы впредь она была осторожнее при выборе мест отдыха. "Мисс просила провести вас в эту комнату" - сказала горничная и удалилась. Холмс постучал в закрытую дверь. "Это вы, мистер Холмс?" - донесся до сыщика Тот Самый Голос. "Да, могу я войти? Я пришел по достаточно важному делу, и уверяю, оно никак не связано с нашими досадными разногласиями по поводу той фотографии". "Подождите секунду, я не одета и не причесана. Дайте я хотя бы причешусь.... Входите." Холмс застыл в полумраке прихожей. "Входите, входите, не бойтесь!" - раздался смеющийся голос. Разумеется, Ирен разыграла его - она была в вечернем платье. Холмс, кривой ухмылкой показывая, что вполне оценил шутку, протянул хозяйке дома запечатанный конверт. - Здесь ваши фотографии, снятые без вашего ведома в одной из гостиниц. Я отобрал их у одного субъекта и принес вам - с тем, чтобы вы могли определить заведение и сделать соответствующие выводы. А теперь, с вашего позволения... - Постойте, мистер Холмс, куда же вы? Вы принесли фотографии - и было бы нечестно, чтобы я смотрела на них одна. Наверняка ваш опытный глаз разглядит на них то, что недоступно мне. Странно, но казалось, что информация о пикантных (по всей вероятности) фотографиях не очень удивила и обеспокоила Адлер. Холмс решился принять участие в экспертизе, во имя честного имени дамы, и присел у журнального столика. Ирен Адлер вскрыла конверт, молча просмотрела стопку фотографий и протянула одну из них Холмсу. "Взгляните, у них вышел на удивление художественный снимок, вы не находите?" Холмс взял фотографию. Она была и правда очень красива... И фотография, и женщина, изображенная на ней. Спиной к камере, она было полностью обнажена. Волосы были распущены. Перед женщиной стояло маленькое зеркальце, в котором, впрочем, ничего не было видно. - Это я сушу волосы, мистер Холмс. - спокойно произнесла Ирен Адлер. - Гостиницу я узнала, в этом отношении ваше экспертное мнение мне не требуется. Однако мне любопытно, что вы скажете об этой фотографии? - Я должен был бы произнести "Какая гадость!", но это не так. Совсем наоборот, сударыня. Вы прекрасны. - твердо сказал Холмс. - В самом деле? Мне важно услышать об этом. Именно от вас. - произнесла Ирен. - Скажите, если бы эта была не фотография, добытая незаконным путем, а картина, висящая в галерее, как бы вы ее назвали, мистер Холмс? - Хм.... "Сушащая волосы"? - предположил Холмс. - Да, это оригинальное название, - улыбнулась Ирен. - Ну же, включите вашу фантазию. - «Слишком маленькое зеркало" - пошутил Холмс, хотя ему было совсем невесело. - Это уже лучше. Я так и знала, что вы не машина, как пишет о вас коллега. Машины ведь не шутят и не восхищаются красотой, правда? Ну что же, мистер Холмс, теперь должна сказать вам - покойной ночи. Я буду вспоминать вас с теплотой, поверьте. И попросите вашего коллегу писать о ваших с ним похождениях почаще.
kalash: LaBishop пишет: "Мисс просила провести вас в эту комнату" - сказала горничная и удалилась "Барышня уже легли и просють" :)
Лоттик Баскервилей: LaBishop *вскидываю глаза* Амор!
Рени Алдер: Лоттик Баскервилей пишет: Амор! А мне вот даже не "Амор"... Вот что мне нравится в холмсогонах Нашего Пре... хотя лучше, наверное, называть его LaBishop'ом... , так это - человечность. Настолько это всё достоверно, и узнаваемо - не для конандойлевского Холмса, конечно; но для того человека, которым он мог бы быть. LaBishop пишет: Разумеется, у него не было и мысли ознакомиться с содержанием пакета. Вернее, была. Вернее, не было. Холмс, кривой ухмылкой показывая, что вполне оценил шутку, ... И попросите вашего коллегу писать о ваших с ним похождениях почаще. Такие вещи, когда и смешно и грустно одновременно, наверное, самые настоящие. Я уже сознавалась как-то, что, несмотря на свой ник, к теме Ирен Адлер позорно равнодушна; весь этот асисяй меня не затронул совершенно ни в книге, ни в фильме. В книге - потому что книжному Холмсу любовь как рыбе зонтик; он больше всего на селедочного Бретта и похож. А в фильме слишком силен элемент стёба; мне кажется, что ни МИФ, ни Ливанов просто не могли относиться к этому серьёзно. Я даже начинала сочинять Степлтон-романс-дуэт - своеобразный ответ Калашу на его Тангу про Ирен; но вот теперь чувствую, что могу и не досочинять... и всё из-за этого LaBishopа
krabele: LaBishop а что, мне нравится! Только... все-таки это не Шерлок Холмс какой-то. Рассмущали его совсем...
Лоттик Баскервилей: Рени Алдер пишет: Я даже начинала сочинять Степлтон-романс-дуэт Кого с кем?
Рени Алдер: Лоттик Баскервилей Холмса и Ирен. Степлтон тут, конечно, не при чем; просто для меня, с Вашей легкой руки, теперь все холмсопесни - Степлтон-романсы
Лоттик Баскервилей: Рени Алдер Ах, я и забыла, что ввела термин))) Удачи! Если, конечно, захотите завершить)
LaBishop: krabele пишет: Только... все-таки это не Шерлок Холмс какой-то. Рассмущали его совсем Я всегда придерживался той оригинальной точки зрения, что Шерлок Холмс - он тоже человек
Лоттик Баскервилей: LaBishop Конечно))) Впрочем, у вас он ещё и солнышко)))
maut: LaBishop браво!!!! Слов нет.
Irene: LaBishop пишет: Я всегда придерживался той оригинальной точки зрения, что Шерлок Холмс - он тоже человек Вы не одиноки.
Irene: LaBishop , это Вам. Это написано не сейчас - окончание одного фанфика, к канону имеющего по сути мало отношения. И смысл не совсем такой, как у Вас, но просто написать "мне понравилось", я не хочу, а сочинить что-то навскидку не могу. Надеюсь, Вы поймёте. И да... текст не отредактирован "до бела". Герои принадлежат сэру Артуру, текст письма - переводчику (потом уточню ). <...>Ты же придешь с утра за фотографией, но ее я королю не верну, извини. А вот тебе… тебе я кое-что оставлю… на память. Фотографию. Надеюсь, ты поймешь, что это для тебя. А чтобы не возникло сомнений, я напишу тебе письмо. Перо, бумага, злополучные полузасохшие чернила, но мне это даже на руку. Итак. "Дорогой мистер Шерлок Холмс, (чернил хватает только на слово «дорогой», «мистер» выходит бледно и для того, чтобы вывести «Шерлок» я густо обмакиваю перо в чернильницу, выходит, как будто у меня заканчиваются чернила, так оно и есть, но ты не глуп – ты должен понять, что я хочу тебе сказать и дальше я несколько раз повторяю фокус с чернильницей) вы действительно великолепно все это разыграли. На первых порах я отнеслась к вам с доверием. До пожарной тревоги у меня не было никаких подозрений. Но затем, когда я поняла, как выдала себя, я не могла не задуматься. Уже несколько месяцев назад меня предупредили, что если король решит прибегнуть к агенту, он, конечно, обратится к вам. Мне дали ваш адрес. И все же вы заставили меня открыть то, что вы хотели узнать. Несмотря на мои подозрения, я не хотела дурно думать о таком милом, добром, старом священнике... Но вы знаете, я сама была актрисой. Мужской костюм для меня не новость. Я часто пользуюсь той свободой, которую он дает. Я послала кучера Джона следить за вами, а сама побежала наверх, надела мой костюм для прогулок, как я его называю, и спустилась вниз, как раз когда вы уходили. Я следовала за вами до ваших дверей и убедилась, что мною действительно интересуется знаменитый Шерлок Холмс. Затем я довольно неосторожно пожелала вам доброй ночи и поехала в Темпл, к мужу. Мы решили, что, поскольку нас преследует такой сильный противник, лучшим спасением будет бегство. И вот, явившись завтра, вы найдете гнездо опустевшим. Что касается фотографии, то ваш клиент может быть спокоен: я люблю человека, который лучше его. Человек этот любит меня. Король может делать все, что ему угодно, не опасаясь препятствий со стороны той, кому он причинил столько зла. Я сохраняю у себя фотографию только ради моей безопасности, ради того, чтобы у меня осталось оружие, которое защитит меня в будущем от любых враждебных шагов короля. Я оставляю здесь другую фотографию, которую ему, может быть, будет приятно сохранить у себя, и остаюсь, дорогой мистер Шерлок Холмс, преданная вам Ирэн Нортон, урожденная Адлер". Так, еще раз перечитать выделенные слова: Дорогой Шерлок! Адрес вы знаете. Для прогулок не будет препятствий. Фотографию оставляю вам. Ирэн. Вот и все. Надеюсь, письмо дойдет до адресата, а я буду ждать. Так, теперь фотографию… Вот эта вполне подойдет – я в роли Кармен. <...>
Лоттик Баскервилей: Irene Чудно)))) "Фазаньих курочек берегитесь")))
Irene: Лоттик Баскервилей , спасибо. Если не боитесь небеченного романса-романса, то фик целиком есть у меня в дневнике на diary.ru, могу кинуть ссылку в личку.
erno: И всё-таки. Очередной разговор о Бретте ушёл на золотое дно в тему о Бретте.
Михаил Гуревич: Irene, хорошо придумано!
Irene: Михаил Гуревич , спасибо!
LaBishop: Irene пишет: просто написать "мне понравилось", я не хочу Необычная вещь. Кстати, "ты" было здоровское! Все же здорово, что русский язык позволяет такие игры, в отличии от английского...
Irene: Ну, вот и он - больной зуб! (мультик про крокодила, который не любил чистить зубы). Я тебя люблю По мотивам рассказа Артура Конан-Дойля «Скандал в Богемии» Ирэн Адлер/кто ни попадя Все герои (кроме Джованни) и сюжет рассказа "Скандал в Богемии" принадлежат сэру Артуру, бредовая трактовка и упомянутый Джованни - мне. Приношу извинения за возможные ошибки и опечатки в тексте - он редактировался только мной, а я довольно безграмотный и рассеянный человек. Предупреждение: если рассудок и жизнь дороги Вам, если Вы не любите дамские романы, фанфики, альтернативные трактовки сюжетов и характеров героев, лучше не читайте скрытый текст. У любви, как у пташки крылья - ее нельзя никак поймать. Тщетны были бы все усилия, но крыльев ей нам не связать. Все напрасно: мольбы и слезы, и гордый взгляд, и томный вид, Безответная на угрозы, куда ей вздумалось, летит (Хабанера из оперы Ж.Бизе «Кармен») Сердце. Оно стучит и стучит и, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Надо успокоиться. Глубоко вздохнуть, медленно выдохнуть и подумать о том, что произошло. Для любой женщины свадьба – знаменательное событие. В каком-то смысле я не исключение. Если говорить точнее, то день своей свадьбы я не забуду никогда. Мое решение выйти замуж за известного адвоката Годфри Нортона было, правда, вызвано довольно необычными причинами, и я не представляла, как изменится моя жизнь в день моей свадьбы. То есть, не то чтобы изменится, не то чтобы в день свадьбы… С чего все началось? С глупости, конечно. Жила бы сейчас мирно в родном маленьком городке в Нью-Джерси, была бы уже не Ирэн Адлер, то есть, простите, Нортон, а, скажем, Ирэн Джонс, растила бы детишек, воспитывала бы мужа, как все добропорядочные дамы, так нет. Меня, тогда семнадцатилетнюю дурочку, поманил таинственный мир театра. В один ничем другим не примечательный день в нашем захолустье появился не то преподаватель вокала, не то антрепренер – блестящий, сводящий всех дам с ума итальянец Джованни Пьяццолла. Это потом, через несколько лет я поняла, что он был банальным авантюристом, причем отнюдь не самым удачливым, иначе бы не зарвался так глупо. На первый взгляд, в его внешности не было ничего особенного: среднего роста, темноволосый, глаза глубоко посажены. Но обаяния было ему не занимать. Не успеешь оглянуться – и ты уже под влиянием его чар. Причем это касалось всех – старые и молодые, мужчины и женщины – все были без ума от «милого Джованни». Вот этот итальянец и вскружил мою голову похвальбой – мол, голос у меня редкий, мало найдется в мире таких чистых контральто, здесь мне дороги не будет, а вот в Европе… Был он к тому еще не стар и очень обольстителен. Я развесила уши и сбежала с ним в Европу. Даже не так. Я влюбилась первый раз в жизни, влюбилась до одури и сбежала из дома. Так будет правильнее сказать. Всегда для меня на первом месте была любовь или то, что я за нее принимала. Со мной приключилась одна из тех историй, каких в наше время случается немало. Джованни, которому я смотрела в рот, так как была без ума от него, оказался мошенником, аферистом. Правда, он все-таки устроил меня к одному из самых известных профессоров, а потом и в Ла Скала. Разумеется, все места под солнцем были давно разобраны более влиятельными людьми для своих протеже, но, тем не менее, я стала петь на сцене. Партии даже не второго плана, а какого-то третьего или десятого – мне, как обладательнице низкого женского голоса, доставались роли юношей, пажей, молодых крестьян. Но меня это не слишком волновало – ведь у меня была моя любовь. Джованни всеми силами старался упрочить мое положение в Ла Скала, и в какой-то мере ему это удалось. Года через два я стала довольно известна. Отчасти благодаря стараниям Джованни, который одевал меня в самых модных магазинах и постоянно умасливал директора театра, отчасти благодаря урокам вокала, и практике, отточившим мое мастерство. Меня стали замечать влиятельные театралы, а примы – шушукаться за кулисами и подстраивать мелкие гадости. Тут-то и выяснилось, для чего готовил меня Джованни. Красивая, юная «конфетка» в блестящей обертке, я была нужна своему покровителю в качестве приманки для ловли богатеньких любителей острых ощущений. Нет, от меня не требовалось ничего сверхъестественного. Очаровать какого-нибудь знатного и богатого господина, собрать на него достаточно компромата, а потом шантажировать. Шантажом, впрочем, занимался сам Джованни. Я же работала наживкой и весьма успешно. Надо отдать Джованни должное, до постели дело у меня с «клиентами» не доходило. Ну, хорошо… почти никогда не доходило, но дело не в этом. Я сама всегда решала, как далеко зайти в отношениях с очередным «партнером». Пару раз я даже слегка влюблялась, но было это так мимолетно, смешано с делом, что изменой Джованни я это не считала. Целых пять лет мы жили безбедно. Надо сказать, что я любила Джованни безумно и была готова пойти для него хоть на край света. Поэтому не особо задумывалась о том, хорошо ли мы поступаем. У нас было много денег, и это было главное. А потом мы напоролись на человека, который сумел дать нам серьезный отпор. Оказалось, что Джованни попытался поймать в свои сети финансиста, который тайно поддерживал крупную преступную организацию, контролировавшую весь Милан. Уж не знаю, как это моего любимого так угораздило, только из Милана нас просто «попросили» уехать. Вежливо так попросили, но твердо. На память об этой истории у меня остался подаренный Джованни «на всякий случай» дамский револьвер. Несколько месяцев мы мотались по Европе, перебиваясь случайными заработками от концертов, которые я давала, и, наконец, остановились в Варшаве. Джованни встретил каких-то своих старых друзей, которые предложили ему объединить усилия. Надо полагать, что дела у этих друзей были примерно такого же рода, что и у нас, то есть не особо законные. Чтобы выбраться из той канавы, в которой мы оказались, Джованни был готов заниматься всем подряд. Шантаж, грабеж, хорошо, что при мне не дошло дело до убийства. Зато мне было ясно сказано, что я должна добиваться расположения клиентов любой ценой, а, кроме того, обеспечить убийственный компромат. Говоря простыми словами, Джованни в грубой форме указал мне на то, что теперь я обязана затаскивать клиентов в постель. Я не ангел и не девственница, но от подобной грязи отказалась категорически, чем вызвала раздражение Джованни. Не знаю, чтобы со мной стало, если бы не встретился на моем пути Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн, великий князь Кассель-Фельштейнский и кронпринц Богемии. Уже не помню, как это нас с Джованни занесло на один из великосветских приемов, помню только, что встреча с принцем перевернула мне душу. Он был красив, обходителен, величав – настоящий аристократ и тут же принялся за мной ухаживать. А я была измотана неустроенностью жизни и разборками с Джованни, поэтому расслабилась. С первого же взгляда я влюбилась не на шутку и не сразу поняла, что наступаю на те же самые грабли. Нет, в отличие от Джованни Сигизмунд не обещал мне мировой популярности. И о свадьбе он тоже не заговаривал. Как же! Ведь я была ему не ровня. Ради конспирации принц требовал, чтобы я называла его исключительно «Сигизмунд», хотя, на мой взгляд, имя дурацкое и гораздо более заметное, чем «Вильгельм». Ну, хозяин – барин. Вскоре я столкнулась с проблемой, более серьезной, чем имя любимого. Каким-то образом принц узнал о нашем с Джованни бизнесе в Милане и моих неприятностях. Он поставил мне условие: либо он избавляет меня от Джованни и его друзей, а за это я исполняю его поручения, становлюсь его ушами и глазами, то есть, фактически делаю то же самое, что для Джованни, но только не для шантажа, а с целью шпионажа, либо он умывает руки и отдает меня на растерзание кровожадным итальянцам. Я пришла в ужас. Тон высказываний был резким, твердым и не терпел возражений. Стало ясно, что Сигизмунд не отступится и выполнит все так, как сказал. Я оказалась между двух огней. Выберу Джованни – покачусь по наклонной, если вообще останусь жива, уйду к Сигизмунду – увязну по уши в еще более грязной игре. К этому моменту мне уже до смерти надоело быть марионеткой, я вернулась к Джованни и устроила ему скандал, он вспомнил свое итальянское происхождение и в долгу не остался. В результате пришлось банально сбегать. Я даже не успела переодеться, как была в концертном платье, так и оказалась одна на улицах полупустого города. Я бродила долго, а решение не приходило. Пошел дождь, который все усиливался, но возвращаться мне было некуда. Я шла по хмурым улицам вечерней Варшавы, не обращая внимания на косые взгляды редких прохожих, и, наконец, вышла к Висле. Не знаю, что это был за мост, ни тогда, ни потом я не удосужилась взглянуть на табличку. В задумчивости я вышла на середину моста и остановилась, куда мне теперь идти я не знала. Взгляд мой упал на воду, я покрепче схватилась за перила и стала вглядываться в глубину мутной реки. Дождь струями стекал по щекам, одежда давно намокла, ноги замерзли, а меня саму била дрожь. Кому она нужна, в сущности, моя жизнь? Мысли заливало холодными резкими струями, и вода тянула меня за собой, туда, вниз, где не будет ни Джованни, ни Сигизмунда, ни необходимости делать выбор. Я была уже не я. Разве бы еще год назад я могла бы даже подумать о том, чтобы броситься с моста? Да и тогда я не думала, за меня думал дождь, который, казалось, так и хотел смыть меня в реку. Вот оно – самое верное решение проблемы. Верное ли? Шагнуть вперед – значит навсегда. Нет, умом я прекрасно понимала, что это бред, что мои проблемы – не повод кончать с жизнью, что все наладится, не понятно как, но наладится, но почему-то я не могла сойти с места. Грязный поток бурлил и пенился перед глазами под струями все усиливающегося дождя. Я закрыла глаза, но это не помогло. Тогда я стала медленно разжимать пальцы и в ту же секунду почувствовала, что кто-то крепко обхватил меня, руки мои оторвали от перил, и вот я в чьих-то объятьях, и приглушенный, успокаивающий голос внушает мне: «Разве можно так долго смотреть на воду?». Судьба решила подарить мне шанс и послала мне на помощь запоздалого прохожего. Я никак не могла взять в толк, откуда он взялся посередине пустого моста. Видимо, я долго простояла с закрытыми глазами, потеряв ощущение времени и пространства. Соображать нормально я не могла, но все же позволила отвести себя на набережную. Там было не так ветрено, а деревья хоть как-то защищали от дождя, и я смогла разглядеть своего спасителя. Он оказался молодым человеком не намного старше меня. Ростом выше Джованни, но ниже Сигизмунда, худощавый, с непроницаемым лицом, на котором мало что можно было прочитать. Впрочем, я была не в том состоянии, чтобы читать по лицам. Мне было холодно в промокшем насквозь концертном платье и мой спутник, заметив это, галантно предложил свой сомнительного покроя изрядно потрепанный сюртук. Более странное сочетание одежды придумать было сложно, но я безропотно согласилась. Собственно говоря, мне было все равно, что на мне надето. Наверное, мой спаситель хорошо понял мое состояние, потому что стал говорить со мной о какой-то ерунде: что он актер, что в Варшаве приехал по личным делам, а вообще-то англичанин, что актерам платят нынче мало, потому сюртук у него не новый и тому подобные глупости. Мало-помалу он разговорил и меня, а чтобы я не замерзла, отвел меня от берега и предложил проводить до дома. Пришлось сказать, что дома у меня больше нет. Вроде бы жизнь с Джованни должна была приучить меня к осторожности, особенно в разговорах с незнакомыми людьми, но этому странному молодому человеку мне захотелось рассказать все. Что я и сделала за чашкой эля в какой-то захолустной таверне, куда мы зашли, спасаясь от холода и дождя. Рассказ получился долгим и путанным, но мой собеседник внимательно выслушал его до конца. А потом мы ушли из таверны и бродили до утра, благо дождь все-таки закончился. Мне почему-то было хорошо и спокойно в обществе этого очень вовремя появившегося на моем пути первого встречного. Я даже, каюсь, позволила ему один раз поцеловать меня. Вернее, как-то это само собой вышло, показалось правильным и не вызвало никакой неловкости. Мы гуляли по ночной Варшаве, и говорил теперь мой спутник – рассказывал истории из своей актерской жизни. Простые, но поучительные истории, из которых выходило, что в жизни не бывает неразрешимых проблем, что никогда не стоит терять голову, а надо только успокоиться и подумать. И обязательно найдется выход. А еще мой спаситель сказал мне, что из двух зол следует выбирать меньшее. Наступило утро, мысли мои немного прояснились, и я решила последовать совету своего собеседника – выбрать меньшее зло. В моем случае это, несомненно, был кронпринц Богемии. Я вернула своему спасителю сюртук, сотворила на голове из успевших высохнуть за ночь волос какое-то подобие прически, поблагодарила молодого человека за совет и пешком направилась к королю. От предложения проводить меня до резиденции Сигизмунда я отказалась категорически. Мной вдруг овладела решительность, желание скорее добраться до короля и сообщить ему о своем выборе. Я и думать забыла о человеке, подтолкнувшем меня к этому решению. Случайный поцелуй я приняла как последствие нервного потрясения и усталости, а потому не придала ему значения. Ночь без сна и остатки паров эля в голове привели к тому, что я весьма невежливо рассталась со своим спасителем. Потом я жалела о том, что не спросила ни имени, ни адреса молодого человека. О том, что слишком поспешно рассталась с ним, что не позволила проводить себя, а что там было идти – пятнадцать минут медленным шагом. Но я опять обрубила концы, сожгла мосты или как там еще говорят, короче, сделала очередную глупость. Оказалось, что Сигизмунд уже был в курсе моей ссоры с Джованни. Якобы он прождал меня всю ночь, бедняжка. Устал, наверное, потому что радость от моего согласия он скрыл довольно плохо, хотел поиграть в величественность и благосклонность, но не получилось. Видно было, что он очень доволен, что я теперь его союзница. Это мне польстило. Да еще и Сигизмунд расщедрился на радостях и пообещал сделать меня примадонной Варшавской оперы. Надо отдать ему должное, свое обещание он исполнил очень быстро. И опять началась для меня жизнь, полная приключений, только, так сказать, на высшем уровне. Часто вспоминала я слова моего спасителя о том, что мы сами создаем свою судьбу и, чтобы не предлагала нам жизнь, выход из запутанного положения найдется всегда, надо только хорошенько поискать. Сначала я жила в Варшаве, потом в Праге, потом по настоянию Сигизмунда официально покинула сцену и переехала в Лондон. Денег у меня было предостаточно, а поручения кронпринца не отнимали много сил и времени. Жизнь моя шла по отработанному сценарию: сон до 11 утра, ленч, репетиции, вечерняя прогулка по парку. Иногда я давала концерты, чтобы не выпасть из общественной жизни. Все бы ничего, да Сигизмунд вдруг стал королем и спешно решил жениться, дабы упрочить свое положение. Я оказалась ненужной свидетельницей, которая слишком много знает. Не хочу даже думать, чтобы он со мной сделал, если бы я не успела принять меры. Как будто кто-то толкнул меня под руку, когда Сигизмунд пригласил фотографа, чтобы сделать мой портрет, я потянула кронпринца за собой. И как только он не сообразил, что фотография с незамужней женщиной, актрисой с довольно-таки сомнительной репутацией может повредить его карьере? Судьба ли тут вмешалась, или Провидение, только в моих руках оказалось сильное оружие, о котором я вовремя вспомнила в нужный момент. Король оказал мне милость – предложил пожизненную ссылку в Америку за его счет, а я ответила, что жить буду, где захочу, говорить, что сочту нужным, а если со мной что-нибудь случится, то семья его милой невесты тут же получит по почте маленький подарочек – нашу совместную фотографию. Сколько раз пытались украсть у меня этот несчастный снимок… Раз пять точно: и вещи мои перерывали, и на улице нападали и даже обыскали принудительно один раз. Неужели Сигизмунд считает меня такой дурочкой? Ну, кто же будет носить при себе фотографию кабинетного размера, да еще такую важную? Но в любом случае, дальше так продолжаться не могло. Надо было что-то делать… Я задумалась о том, чтобы действительно куда-нибудь уехать подальше от ставшего ненавистным короля Богемии. Тут весьма кстати подвернулся Годфри. То есть он и раньше был – пытался ухаживать за мной, оказывал мне мелкие юридические услуги. А после очередного «обыска» в моем доме буквально прижал меня к стенке и заставил все рассказать. Я и рассказала, не все, конечно. Годфри рьяно принялся мне помогать, раздобыл адреса и имена агентов, к услугам которых наиболее вероятно мог бы прибегнуть Сигизмунд. Мы продумали все до мелочей. Годфри, у которого было много связей в Европе, предложил мне замечательный с его точки зрения выход: он женится на мне и увозит в Европу, где королю будет сложнее нас найти. Я думала долго, взвешивала все за и против, ведь я ни капли не любила Годфри, более того, даже не рассматривала его как мужчину, он был для меня даже не другом, а просто хорошим, полезным знакомым. Но после пятой попытки людей короля найти фотографию я приняла предложение. Все случилось слишком быстро, только я, Годфри, священник и случайный свидетель, без которого нельзя было провести церемонию. Мы решили уехать на следующий день после венчания, а пока для конспирации не менять распорядок дня, поэтому в пять часов вечера, как было у меня заведено, я поехала кататься в парк. Тут-то я и попалась, глупая, наивная дурочка. Расчувствовалась из-за венчания, хоть и не всерьез это было, а только ради защиты от короля, но сама церемония, интерьер церкви, строгий голос священника… Только этим я могу объяснить потерю бдительности. Во время обычной вечерней прогулки мысли мои то и дело возвращались к церемонии бракосочетания. Хоть я никогда не была фанатичной верующей, но какая-то надежда на милость Всевышнего во мне все-таки жила. Я никого не убила в своей жизни, многих обманула и довела до разорения, но они и сами были виноваты: блудили направо и налево. Поэтому неисправимой грешницей я себя не считала, а кто из нас безгрешен? Но сегодня утром… утром я совершила подлог более серьезный, чем обман неверного отца семейства – фиктивный брак. Сердцем я понимала, что Джованни – пройдоха, мошенник и авантюрист, но в глубине души праведный католик, именно потому и не женился на мне, потому что верил, что это будет навсегда. Потому что не мог взять на себя такую ответственность. А я только что совершила фальшивую сделку с Богом… Такие полудетские мысли толпились в моей голове, когда мое ландо подъехало к Брайони лодж. Я была так занята своими переживаниями, что не обратила особого внимания на то, что на тихой, обычно безлюдной улице слишком много народа. Ландо подкатилось к воротам и тут завертелось, закрутилось… Какие-то бродяги бросились открывать мне дверцы, сроду такого не было, давно всех отвадили, казалось бы. Так нет же, прямо у моих ног завязалась самая натуральная драка. Да ладно бы сама драка, я бы справилась, не зря же последнее время я постоянно носила с собой подарок Джованни – маленький серебристый револьвер. Но события развернулись так стремительно, что я только и успела, что сумочку открыть, а уже какой-то отчаянный священник бросился разнимать дерущихся у меня под носом людей. Крики, шум, удирающие в разные стороны бродяги… Я и моргнуть не успела, как осталась рядом с неподвижным телом неудачливого защитника в окружении гудящей, охающей и подающей советы толпы. В стрессовой ситуации советы оценить сложно. «Бедный падре! Бросился спасать леди!» Где они леди увидели, хотелось бы мне знать? Дурная слава пристает быстро. В округе только и говорили, что я «вскружила головы» всем лицам мужского пола в радиусе нескольких миль, хотя сознательно «кружила головы» я от силы два или три раза, исключительно по заданию Сигизмунда. Ну, Годфри еще, но он как-то сам попался, у меня и в мыслях не было его очаровывать. Так вот, бросился, значит, падре леди выручать и получил в лоб. Вон, даже кровь на виске. И правда, кровь, а на улице март, на земле холодно лежать… И вот уже бедолагу внесли в дом, и испуганная Салли забегала туда сюда с тазами и бинтами, а я уставилась на худую нервную руку, свесившуюся с дивана. Что-то остановило мой взгляд на этих тонких пальцах, но что? Какая-то мысль, воспоминание билось в мозгу, но не могло вырваться наружу. Не успело просто, так как густые клубы дыма отвлекли мое внимание. Что это? Откуда? С улицы донесся гул: «Пожар!». Конечно, я перепугалась и сразу бросилась спасать то, что было самым ценным для меня в тот момент – пресловутую фотографию. Я даже почти вытащила ее из тайника, когда меня как водой холодной окатили. - Не волнуйтесь, тревога ложная! Какой властный голос, неужели он принадлежит слабому раненному священнику? Я моментально обернулась и успела заметить цепкий взгляд гостя, прикованный к фотографии. Да что ж это со мной! Выходит, все подстроено, а я выдала себя, как глупая двадцатилетняя девчонка. Положив фотографию обратно в тайник, все равно при слугах никто туда не сунется, я мельком взглянула на противника. Да… и этот милый священник – противник? Ну, когда я научусь искать подвох в самых обычных вещах? Я бросилась наверх, судорожно соображая, что именно должна сделать. Раз мой гость – очередной охотник за фотографией, то он, несомненно, агент короля Богемии. Профессионал, конечно: работа чистая, до последнего момента у меня не возникало ни малейших сомнений в правдивости происходящего. Наверняка все подстроено: и драка, и толпа зевак на улице. Я быстро скинула платье и натянула на себя «костюм для прогулок» - мужскую одежду, в которую я частенько переодевалась, когда хотела остаться неузнанной. Одеваясь, я старалась привести мысли в порядок. Годфри говорил, что лучший агент, которого может нанять Сигизмунд – это известный на весь Лондон частный детектив мистер Шерлок Холмс. Меня ловко обвели вокруг пальца, слов нет. Так ловко, что можно предположить, что действовал настоящий мастер своего дела. Если это и правда Шерлок Холмс, то надо сматываться незамедлительно, с ним я не справлюсь. По словам Годфри, у этого милейшего джентльмена на меня заведено пухлое дело, целое досье, там даже что-то про Италию есть. Но сначала нужно выяснить все до конца. По лестнице я сбежала как раз в тот момент, когда Салли закрывала входную дверь за «священником». Я осторожно выскользнула из дома через черный ход, смешалась с все еще окружавшей мое жилище толпой (хорошая, однако, работа) и на некотором расстоянии пошла за своим «спасителем». Вскоре он поравнялся с джентльменом среднего роста в котелке и сером пальто, и они продолжили путь вместе, оживленно беседуя. Через некоторое время я смогла подойти к парочке так близко, что было слышно, о чем именно они говорят. Оказалось, что моим незваным гостем действительно стал знаменитый Шерлок Холмс. Прохожих на улице было довольно много, и можно было спокойно следовать за нужными мне людьми без риска вызвать ненужное любопытство. Мужчина в костюме священника время от времени оглядывался и замедлял шаг, как будто хотел вернуться. Значит, мистер Шерлок Холмс, знаменитый детектив. Хорошо, что меня предупредили, что Сигизмунд может обратиться именно к вам. Что же вы такой растерянный? Не нравится вламываться в дом милой женщины? Ведь не идиот же вы – наверняка сразу поняли, что представляет собой замечательный король. А зачем же тогда было соглашаться на это дело? Деньги, деньги, что же вы творите с людьми? Меня погоня за славой и деньгами привела к тому, что я шпионю за самым известным детективом Лондона ради спасения своей шкуры. Весело, что ни говори. Примерно после получаса быстрой ходьбы мы пришли на Бейкер-стрит. До последнего мне не хотелось верить в то, что Сигизмунд натравил на меня лучшего сыщика современности, но все концы сошлись. Судя по всему, джентльмены, за которыми я шла, проживали именно по тому адресу, который мне дал Годфри. Чтобы как-то унять переполнявшее меня раздражение на собственную тупость, захотелось сотворить что-нибудь этакое. Отлично. Эх, а что я теряю? Мой недавний защитник со своим приятелем как раз остановились у двери дома 221-б. Проходя мимо, я чуть наклонила голову и, изменив тембр, сказала: - Доброй ночи, мистер Шерлок Холмс! И правда, где же это вы могли слышать мой голос? Просто тайна за семью печатями. Я бодро прошла несколько шагов и остановилась, пораженная внезапно пришедшей мыслью. Понятно, где вы могли сегодня слышать мой голос. А вот где я могла слышать ваш? И не сегодня… Есть в вашем голосе что-то знакомое, что-то такое… И эти серые глаза, которые не спрятать ни под каким старящим гримом. Свидетель на свадьбе? Ну, конечно! Где была моя голова? Я быстро пошла вперед, и мысли понеслись в такт ускоряющимся шагам. Вы следили за мной. Отлично, значит, ваш голос я слышала сегодня утром в церкви. Или все-таки намного раньше? Сколько вам лет? Пятьдесят? Нет, это только роль… Сорок? Тридцать? Нет, это мне тридцать (кошмар какой!), а вы, пожалуй, немного старше. Шерлок Холмс, Шерлок… Рост примерно шесть футов, худощав, руки тонкие, нервные, глаза серые. Бейкер стрит давно закончилась, а я все шла и шла вперед. Мартовское солнце спряталось за тучи, и стал накрапывать дождь. Когда-то я уже бродила так под дождем всю ночь… Стоп. Этого не может быть. У меня закружилась голова и чтобы не упасть, я прислонилась к первому попавшемуся дереву, а воспоминания уже мелькали перед глазами, как темные английские скаковые на ипподроме. Пять лет назад, Варшава, переломный момент моей жизни, мутная Висла, серая пелена дождя вокруг и руки, оттягивающие меня от перил моста. Это было слишком неправдоподобно, встретиться именно сейчас и именно таким образом, но это было так. Дура, идиотка, как же я сразу тебя не узнала. Впрочем, в Варшаве ты сказал мне, что ты актер, а вчера и сегодня я смогла сама убедиться в твоем мастерстве. Совсем я квалификацию потеряла, ведь стояла рядом с тобой, долго стояла, и у меня даже мысли не возникло, что мы раньше встречались. Джованни бы за такое просто убил, да и Сигизмунд тоже, хорошая же из меня получилась шпионка! Я окончательно разозлилась, даже не разобравшись, что же чувствую на самом деле, запретила себе думать об этом и поехала к Годфри. Мы ожидали, что король будет действовать энергично, вот он и подослал ко мне лучшего в Лондоне детектива. Рассказывая Годфри о ложном пожаре, я умолчала о том, что главного героя сегодняшней пьесы я уже встречала. Незачем новоиспеченному мужу знать о моем итальянском прошлом и о том, что когда-то я с тоски хотела броситься в речку. Кроме того, я все еще не могла до конца поверить в то, что Шерлок Холмс – знаменитый лондонский сыщик, которого нанял Сигизмунд – мой давний спаситель. Забавно. Годфри все что-то выспрашивал у меня, прикидывал варианты действий, а я не могла отделаться от воспоминаний пятилетней давности. В конце концов, мы решили, что нужно выезжать немедленно, как только соберемся, я пообещала Годфри сообщить, когда буду готова к отъезду и поехала обратно в Брайони-Лодж. Дверь дома, в котором я относительно благополучно прожила несколько лет, и который мне скоро предстоит покинуть, я открыла, когда часы в гостиной били десять. Оставалось не так много времени на сборы. Веселый выдался денек… Ну, что ж, мистер Шерлок Холмс, то, что вы меня не узнали – к лучшему. Впрочем, я и сама хороша… Неужели я так сильно изменилась? Большое зеркало в холле сказало мне: «Нет, Ирэн. Конечно, черты лица стали более резкими, и волосы чуть меньше вьются, и в глазах, пожалуй, нет задорного блеска. Пять лет прошло, да и обстоятельства тогда были не такие, чтобы запоминать внешность. Мог и не узнать.» Я окинула взглядом свое отражение и почувствовала, что вот-вот заплачу. Я что, расстроилась? Еще не хватало. Из-за какого-то сыщика… Подумаешь, пять лет мысли мои время от времени возвращались к моему спасителю, образ которого все больше напоминал сказочный. Мол, есть где-то замечательный человек – умный, добрый, чуткий, готовый в любую минуту придти на помощь… И вдруг оказывается, что этот сказочный герой – агент моего злейшего врага, просто вульгарный сыщик, который даже не узнал меня при встрече. Взгляд мой нечаянно упал на полку перед зеркалом, да так и застыл там. Время остановилось, а сердце ухнуло куда-то вниз. Эта неряха Салли опять забыла вытереть пыль. Еще бы она тут не накопилась – надо убираться каждый день, чтобы была хоть видимость уюта и чистоты… Так вот, прямо на сером фоне были написаны слова: «Warsaw rain». Варшавский дождь… Тут-то мое сердце и застучало молотом, а в глазах поплыл тот самый дождь. Серая стена. Мрак, холод и тепло сильных мужских рук. Вся моя жизнь с отъезда из Америки пролетела в мыслях за несколько секунд. Надпись оставил ты, больше некому. Вернешься или нет? Что? Салли что-то спросила, я даже не поняла, что. И откуда она взялась в холле? И почему она так смотрит? Видимо, у меня слишком странное лицо. Так, лицо сделать попроще, улыбочку, хорошо. Теперь надо послать Салли… ну, хотя бы за успокоительным к миссис Паркинсон, которая живет за три квартала отсюда. Ну и что, что уже десять часов вечера? У миссис Паркинсон хроническая бессонница – и вообще – кто тебе разрешал задавать вопросы? Теперь Джон – с ним проще. Так, перо, бумага, чернила… чертовы чернила, вечно они высыхают не вовремя. Так, пресс-папье, конверт… Ну, и что ты встал как пень? Это срочно нужно доставить мистеру Годфри Нортону, адрес ты знаешь. Так. Одна. Жаль, если я ошиблась, и ты не придешь. Жаль? Я себя не узнаю. Ведь почти ничего и не было и столько лет прошло… Лестница, спальня… Ну, и зачем меня сейчас понесло в спальню? Ах, да… чтобы переодеться. Господи, я когда-нибудь убью эту недотепу, надо же все так запихивать не пойми куда. Ну и что мне надеть? Пусть будет это платье. Стучат. Так. Только спокойно. Ничего страшного. Сердце все равно колотится и я, безуспешно стараясь унять его, медленно спускаюсь по лестнице и открываю дверь. На пороге стоишь ты. Никакой сутаны, обычное пальто, обычный цилиндр и необычное выражение глаз. Какое-то, гипнотизирующее, что ли… Я и ждала, и не ждала, и испугалась сильнее, чем предполагала. Из состояния оцепенения меня выводит лишь твой голос, ироничный глубокий теперь мне кажется, что я не забывала его никогда. - Вы всегда сами открываете дверь по ночам? Язви, язви… Я медленно отступаю к зеркалу, достаю платок и также нарочито медленно под твоим застывшим взглядом провожу платком по надписи, стирая ее вместе с оставшейся пылью. Потом оборачиваюсь, пытаюсь сохранить лицо и сделать взгляд настолько наивным, насколько это возможно, но чувствую себя как кролик перед удавом. Хочу ответить в тон, но вместо этого тихо и неразборчиво бормочу, опуская глаза: - Я отослала прислугу. Молчание. Интересно, ты хотя бы спросишь, надолго ли я отослала прислугу? Впрочем, нет, не интересно, только дверь закрой, да… Надо же, какой самостоятельный – и пальтишко снял, и цилиндр с перчатками на полочку пристроил. Хорошо, что я пыль вытерла. Ох, не к добру оно – не в меру разыгравшееся чувство юмора, внезапно сменившее страх. Да как тут не рассмеяться – ты явился без грима и маскарадного костюма, значит, бросил одну игру и начал другую. А я эту вторую игру, выходит, приняла, раз не удивилась твоему приходу, да и прислугу так вовремя отпустила. А вот не буду я тебе подсказывать, сам думай, куда деть пальто. Ну, держи в руках, может ты и прав – нечего улики по всему дому разбрасывать. Ни вопросов, ни ответов, только густое, тяжелое молчание, в котором наши взгляды вязнут, как нахальные осы в меду. Как же я не люблю неопределенность и недосказанность… Где же нам поговорить? Ты все еще стоишь на месте, и что прикажешь делать мне? Только рисковать, видимо. Кивком я показываю тебе направление движения, поворачиваюсь и иду вверх по лестнице, успевая заметить краем глаза, как ты снова берешь в руки цилиндр и перчатки. Я вся превратилась в слух, кажется, я чувствую тебя спиной. Ты идешь сзади. Ступенек очень много, их слишком много, но я не оборачиваюсь, чтобы не видеть выражения твоих глаз. Коридор, дверь в спальню, перед которой я останавливаюсь в растерянности. А если ты пришел вовсе не за этим? А за тем же, зачем приходил днем? Ведь формально ты – мой враг, вернее, агент моего врага. Все-таки жизнь с Джованни сильно развратила меня, мысли мои идут только по пути: «увидел – захотел» и «захотел – получил», но вряд ли тебя можно мерить меркой моих обычных клиентов. А добропорядочный английский джентльмен не позволит себе даже намек на неприличную мысль о даме, тем более, когда речь идет о делах. По крайней мере, он никому этого не покажет. И цель у тебя, должно быть, одна – любой ценой добыть ту самую фотографию. ЛЮБОЙ? Господи, неужели ты решил использовать историю нашего знакомства в Варшаве, просто чтобы отвлечь меня?… Нет… Или да? Что ж, фотографии на прежнем месте уже нет, я вытащила ее перед тем, как выйти за тобой вслед на улицу. Перепрятать как следует, правда, не успела – так и валяется под крышкой фортепьяно. Значит, поиграем, мистер детектив. Ты молчишь. Что ж это такое? Эх, была не была. Я поворачиваюсь, твердо смотрю в твои светлые (да как же я умудрилась не узнать их?) глаза и четко произношу: - Если вы пришли за фотографией, мистер Холмс, можете искать – в доме ее нет. Я жду ответного хода, но не могу понять реакции. Ты удивлен, раздосадован или… - Фотография подождет до утра. И все? Ни один мускул на твоем лице больше не дрогнул. Хорошо. Постоим здесь. Хотя бы не у входной двери. Может, тебе чаю предложить? В десять часов вечера, а что? Господи, ну и мысли у меня, мы же даже не поздоровались, или поздоровались? Я снова поворачиваюсь к тебе спиной и открываю дверь. Никакого движения с твоей стороны и я беспрепятственно прохожу в комнату, а ты остаешься стоять на пороге. В комнате темно, только из коридора проникает слабый свет газовых светильников, а из окна – свет уличного фонаря. Что ж, это мой риск, моя игра. Ставка на твою честность. Если бросишься искать фотографию, значит, я так и не научилась разбираться в людях. А когда мне было разбираться? Увы, порядочных людей на моем пути встречалось гораздо меньше, чем мошенников. Я отхожу к окну, задергиваю портьеру, хотя никто бы все равно ничего не увидел, но осторожность никогда не помешает. Мне очень хочется обернуться, чтобы узнать, ушел ты или нет, но я изо всех сил стараюсь сдержаться. Сейчас все выяснится само собой. Полагаю, что ты не настолько наивен, что думаешь, что в спальне я буду пить с тобой кофе и вести светские беседы… Глубокий вдох. Вперед! И зачем я выбрала именно это платье, чтобы подольше раздеваться что ли? Нет, я просто хотела поскорее сменить свой прогулочный костюм и надела первое, что попалось на глаза. Мне попалось это. Надела-то я его быстро, а вот снять… У меня что, руки дрожат? Две перламутровые пуговички сверху… Почему так тихо? Наверное, я бы услышала шаги, если бы ты ушел? Значит, ты стоишь и просто смотришь? Ну, пока ничего особенного не происходит, я ведь повернулась к тебе спиной. Теперь потайные крючки. Я волнуюсь, стараюсь не торопиться, но рву крючки из петель. Только не оглядываться. Какой-то шум, скорее шорох. Так. Глаза прикрыть, платье спустить с плеч, может, снять совсем? Осторожно тяну вниз плотную ткань и понимаю, что мне что-то мешает. Ты не ушел? Открываю глаза и слегка поворачиваю голову – на моем плече твоя рука. Мне страшно? Мне? Поздно бояться, назад пути нет. Я поворачиваюсь быстро, но мягко, чтобы ты не отнял рук, и оказываюсь в твоих объятиях. Это действительно ты. Я улыбаюсь. То есть, я стараюсь быть серьезной и неприступной, но я не могу сдержаться. Ты не ушел, а значит это больше не игра. Я закидываю руки тебе на плечи, смотрю в глаза и тихо шепчу: «Здравствуй». Ты молчишь, но молчание больше не обманывает меня. Молчи, если хочешь, пусть другие женщины любят тебя за твои речи, если найдутся еще такие, которые сумеют оценить тонкую насмешку в сухих словах и отыскать веселые искорки в стальных глазах. Сегодня мне не
Михаил Гуревич: Произведения большого полотна я приберегаю на вечер А то вообще из дома не выйду А мультик называется "Птичка Тари".
Irene: Михаил Гуревич пишет: А мультик называется "Птичка Тари". Спасибо!
maut: Irene У меня слов нет.... А, зато, есть - Так сказать от поклонника....
Irene: maut, спасибо! Я только сейчас заметила, что забыла выделить жирным шрифтом слова в тексте письма, так что этот отрывок придётся читать несколькими постами выше. Говорю же - человек я ужасно рассеянный.
Михаил Гуревич: Irene пишет: этот отрывок придётся читать несколькими постами выше Его-то я помню
Лоттик Баскервилей: Irene Ещё раз скажу - отличный рассказ!
irussia: Irene Очень увлекательно. Прочитала с огромным интересом. Вы правы, трактовка совершенно не Дойловская, но мне всё равно было интересно - это как параллельная реальность, что-то типа "а что, если всё было бы так?..". И хоть я не очень люблю дамские романы, фанфики и альтернативные трактовки сюжетов, но нисколько не жалею, что прочла, а наоборот получила удовольствие от Вашего рассказа.
LaBishop: irussia пишет: И хоть я не очень люблю дамские романы, фанфики и альтернативные трактовки сюжетов, но нисколько не жалею, что прочла, а наоборот получила удовольствие Вот прямо подписываюсь! Именно не люблю дамские романы, но нисколько не жалею! Жалко, что выделить слова жирным забыли - это важное украшение рассказа.
Михаил Гуревич: Прочитал "Я тебя люблю". Мне понравилось. Романтично и трогательно. И есть удачные повороты - как с туфелькой. Irene
Михаил Гуревич: И ещё - мне понравилось, что у них всё, я надеюсь, получится. А то "Ты нашёл мою фотографию, а меня потерял навсегда" - это слишком грустно. И вообще - теперь, кажется, станговится ясно, что три года после водопада Шерлок Холмс не только с далай-ламой общался, но и кое-что поинтереснее было
Irene: Лоттик Баскервилей , ещё раз спасибо! irussia , спасибо! irussia пишет: нисколько не жалею, что прочла, а наоборот получила удовольствие от Вашего рассказа Мне очень приятно. И ещё хорошо, что больше не приходится скрываться. LaBishop , а Вам особенное, большое СПАСИБО за поддержку! Михаил Гуревич , спасибо! Михаил Гуревич пишет: И вообще - теперь, кажется, становится ясно, что три года после водопада Шерлок Холмс не только с далай-ламой общался, но и кое-что поинтереснее было Об этом я напишу в моём следующем письме. ("Служебный роман") Правда там совсем альтернативка, жуткая просто. Да ещё и про Майкрофта... Но есть люди, которым понравилось. Так что, как будет время, выложу еще одно "творение".
Irene: Название: Очаровательная женщина Автор: Assole (мой ник для фанфиков, мой ник в diary.ru - Irene-Assole) Бета: Sherlock, Мильва Фандом: Шерлок Холмс Пейринг: МХ/нжп, ШХ/нжп, ШХ/ИА Категория: гет Рейтинг: PG-13 Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат сэру Артуру. Автор фика материальной выгоды не извлекает. Саммари: Что может Майкрофт Холмс делать в Париже жарким летним днем? Правильно – защищать интересы Британской Империи. Примечание: Фик написан на фест ко дню рождения Шерлока Холмса по заявке: «Хочу гет с классическим Шерлок Холмс/Ирэн Адлер - хэппи/не хэппи энд, можно хороший сценарий для порнофильма викторианской или эдвардианской эпохи. Но наличие сюжета обязательно. И куда-нибудь деньте Нортона». Примечание 2: Автор приносит извинения заказчику за отсутствие в фике элементов сценария порнофильма и не хэппи энда. А также за присутствие в фике Майкрофта Холмса. Автор понимает слова «классический Шерлок Холмс/Ирэн Адлер» как сюжет рассказа «Скандал в Богемии», отражающий реальность так, как ее увидел доктор Уотсон. Единственное, что автор сделал честно - «куда-нибудь» дел Нортона и не просто куда-нибудь, а очень далеко. Предупреждение: POV, AU, ООС Автор выражает благодарность Barbuzuka за ценные советы и замечания. В полдень в Париже жарко. Не так жарко, как во Флоренции, куда мне пришлось ехать, дабы убедить одного своенравного джентльмена отправиться со мной в Париж, но гораздо жарче, чем в Лондоне. Почему Париж? Боюсь, что не смогу объяснить... Вот уже десять лет я постоянно встречаюсь с Мари именно в Париже. Меняются только места встречи и пароли для связных. Несмотря на то, что последнее время Мари в основном работала в Лондоне, а может быть, именно поэтому. Мари Дюваль я нахожу в Люксембургском саду, как мы и договаривались. Она сидит на скамейке в кружевной тени деревьев и смотрит в газету. Не читает - это видно сразу, а просто смотрит на какое-то одно слово или несколько слов. Было бы с кем, я мог бы поспорить, какие именно слова так привлекли внимание Мари, но я не буду. Да и не с кем. «Какая красивая женщина», - думаю я, подходя к скамейке. Подобные мысли -единственная слабость, которую я позволяю себе в отношении мадемуазель Дюваль. Она в самом деле очаровательна, и будь я моложе лет на десять... Впрочем, на этой мысли я себя обычно обрываю. Мари - один из лучших моих агентов, а я никогда не смешиваю личную жизнь с работой. За редким исключением. Газету я узнаю сразу: «Journale de Geneve» единственная из континентальных изданий опубликовала заметку о трагической гибели моего брата - известного лондонского детектива мистера Шерлока Холмса. Несколько строк, никакого пафоса, только сухая информация. Мало ли кто там свалился в Рейхенбахский водопад! Скалистая местность, камнепады - обычное дело, да и упасть с обрыва недолго. Как раз тот самый майский номер держит сейчас в руках Мари. Следовало ожидать, что он попадет к ней именно сегодня, хотя на дворе июль. Конечно, Мари могла бы узнать о смерти Шерлока и в Риме, где она провела последние два с половиной месяца. Это было бы счастливой случайностью. А на случай я полагаться не привык. И мои подчиненные меня не подвели. Подробности меня не интересуют: подкинули ей газету прямо в комнату, или же она ненароком завалялась в холле гостиницы - это дело только портье и горничной, которые давно на меня работают. Без ложной скромности, я умею подбирать людей, и Мари – лучшее тому подтверждение. -Добрый день, мадемуазель. - Я стараюсь, чтобы на моем лице нельзя было ничего прочесть, кроме вежливой улыбки. -Вы уверены, что день добрый, Жан? Мари всегда называет меня по имени, в какой бы стране и в каком бы обществе мы не находились и каким бы именем я на тот момент не пользовался. Впрочем, я уже говорил, что чаще всего мы видимся в Париже, поэтому и Жан. Это единственная вольность, которую я позволяю ей в отношении меня. По крайней мере, мне нравится так думать. -А вы не уверены? - Я улыбаюсь ровно так, чтобы можно было догадаться, что я чем-то озабочен, но стараюсь этого не показывать. Разумеется, рассчитана эта игра на то, что от проницательной Мари не скрыться. Причем расчет настолько тонкий, что иногда мне кажется, она прекрасно понимает, когда именно я играю. Но, пожалуй, сегодня мадемуазель не расположена читать по лицам, хотя своим лицом она владеет великолепно. - Нет, напротив, чудесный день. Газета отложена, а вместе с ней и все мысли, о которых я могу только догадываться. Догадка не доказательство, да я и не собираюсь что-либо доказывать. Мне достаточно того, что я успел увидеть. А Мари уже улыбается мне совершенно спокойно: - Вы хотели предложить мне новое дело, Жан? - Да, - коротко говорю я, присаживаясь рядом. Не все же отвечать вопросом на вопрос. На этот раз молчит Мари. Мне не надо смотреть на нее, чтобы понять: она устала. Впрочем, как раз по ее внешнему виду этого не скажешь. Но я-то понимаю, что меньше всего ей сейчас хочется обратно в Рим. Не говоря о каких-то экзотических странах. Ей бы сейчас куда-нибудь в провинцию, в ее любимый сонный Монпелье, где ничто не напоминает о работе. Но Мари еле заметно улыбается, и я уже знаю, что она скажет: - Я готова. - Не сомневаюсь, но есть небольшая загвоздка. - Какая? - Я хочу, чтобы вы работали с напарником. Она снова улыбается: - Помилуйте, я никогда не работаю с напарником. - Так уж и никогда? -Я не имею в виду тех помощников, которых вы мне любезно вешаете на шею, милый Жан... Я ничего не имею против того, чтобы меня называли «милым», но все же иногда Мари перегибает палку. Впрочем, если быть честным, это я ей тоже позволяю. - ... но «напарник» - означает равноправный партнер, нет? - продолжает она. - Именно, мадемуазель. - Я не собираюсь фамильярничать сегодня. Если я хочу довести дело до конца, то вообще не должен больше с ней фамильярничать. - Тогда в чем дело? - Тибет. - О! - восклицает она, а после небольшой паузы спрашивает: - И зачем вам я? - Это дело напрямую связано с тем, чем вам пришлось заниматься в Риме. Вам предстоит подготовить специальную миссию в Тибет. Не самое подходящее место для леди, но без вашей интуиции мне не обойтись. Кроме того, я не устану вам повторять, что вы - лучшая. - Понятно. Мой напарник, разумеется, мужчина. - Не просто мужчина, а человек уникального ума и выдающихся способностей. На этот раз Мари улыбается с недоверием: - Разве кто-то способен сравниться умом с... вами? - Мне показалось, или она все же хотела взглянуть на отложенную газету? Каре*, господа. Я протягиваю Мари визитку гостиницы, в которой остановился: - Приходите ровно в шесть пополудни, увидите сами. Она кивает, я встаю, откланиваюсь и ухожу, не оборачиваясь. И почему мне не хочется смотреть на то, как Мари снова берет в руки старый номер «Journale de Geneve»?! До шести часов пополудни времени достаточно... было бы, если бы речь не шла о моем младшем брате. Да, том самом, о трагической судьбе которого только что прочитала Мари. Будь та заметка правдой, я бы... нет, я бы не сошел с ума, у меня нет на это права. И, я бы сейчас находился точно не в Париже, так как в Париже мне делать было бы нечего. Ибо в качестве напарника для Мари я пока вижу только Шерлока. Вру. Я смог бы и сам. Но у меня другая роль, причем незавидная: во что бы то ни стало мне нужно склонить Шерлока к сотрудничеству за... уже меньше чем за шесть часов. По дороге из Флоренции в Париж мы о деле не разговаривали. Я обдумывал, почему Шерлок так легко согласился поехать со мной во Францию, и насколько это обстоятельство мне на руку, а о чем думал он, неизвестно. Догадки, догадки. Сплошной неверный материал. Я и сейчас не собираюсь много говорить, по крайней мере, пока не удостоверюсь, что я на правильном пути. Кладу перед Шерлоком документы на имя норвежца Сигерсона и план «исследований». На изучение бумаг у него уходит около получаса, причем большую часть времени Шерлок смотрит в окно. Как будто унылый городской пейзаж может дать какой-то ответ! - Майкрофт, тебе не кажется, что сейчас я - не лучшая кандидатура на роль агента Ее Величества? - Напротив. Именно сейчас - наилучшая. - Идеальный агент - мертвый агент? Я молчу. Молчание, как известно, знак согласия. - Мне бы хотелось уладить некоторые дела. Знаю я твои дела. Или думаю, что знаю. Заодно и проверим. - Ты по-прежнему не хочешь ничего сообщить Уотсону? - Я считаю, что это правильно, но мне необходимо сменить тему разговора. - Как он? - А как ты думаешь? Уверен, что Шерлок об этом не думает. По-крайней мере, не в первую очередь, но вынужден проявить заинтересованность. - Чем он занимается? - Вот, - я с нарочитой небрежностью бросаю на стол свежий номер «Стренда». Любовь к театральным эффектам - наша фамильная черта. - Журнал? - Шерлок даже не пытается скрыть смеси нежности и легкого снисхождения в голосе. – Уотсон снова взялся за перо? Я молчу. Мне нельзя упустить ни малейшей подробности, поэтому я внимательно смотрю на Шерлока, который небрежно перелистывает страницы, чтобы добраться до рассказа своего друга. Чуть более внимательно, чем следовало бы, но этого никто не замечает. Потому что кроме Шерлока замечать некому, а он уже читает название рассказа. Я слежу за его глазами и прекрасно вижу, что название он уже перечитал раз пять-шесть и теперь просто смотрит на него. Знакомая реакция. Ох, какая знакомая. Это уже не Каре, это Стрит Флеш*, господа, причем, комбинация карт в нем старшая. Шерлок поднимает глаза, но мое лицо к этой минуте выражает уже только вежливый интерес. - Что это? - «Стренд». - Майкрофт, это – «Скандал в Богемии». Я же просил Уотсона не публиковать эту историю пока... Пока живы главные герои, я помню. Вернее, пока публикация рассказа может повредить главной героине. Нет героини – нет проблемы. - Пока? - Все-таки вежливый интерес - незаменимое оружие и лучшая маска политика. - Что с ней случилось? - резко спрашивает Шерлок. Вот так вот, значит... Прямо в лоб. Ну, каков вопрос, таков и ответ. - Вооруженное нападение с целью ограбления. - А...- он запинается, - адвокат? А что с ним станется?! Адвокаты - народ живучий, особенно специально обученные Министерством иностранных дел, а длительная командировка в Австралию - не самый плохой способ выйти из игры. Страна, конечно, дикая, но там, по крайней мере, не должно быть так серо и тускло, как в Англии. - Ты имеешь в виду Нортона? - говорю я вслух. Ему неприятно слышать эту фамилию, но он кивает. С усилием, которое я замечаю только потому, что сейчас моя главная задача - ничего не пропустить. - Он тоже погиб. «Тоже» - ключевое слово в этой фразе. Шерлок вздрагивает от него как от внезапной острой боли. А почему, собственно «как»? Так оно и есть. Правда реакция настолько предсказуема, что на мгновение я задумываюсь над тем, не играет ли он. Hо сомнения быстро рассеиваются. Сложно безукоризненно сыграть такую боль: тихую внешне почти незаметную, но настоящую и... безысходную. Еще бы! До моих слов могла быть какая-то надежда, а после... Причин не доверять мне у Шерлока нет. Возможно, даже весьма вероятно, такие причины появятся позже. Но не сейчас. Он отворачивается, слишком поздно спохватившись, что я читаю на лице все его чувства. - Так ты подумаешь над моим предложением? Он молча кивает. - Сколько времени тебе нужно на... раздумья? - Я чуть было не говорю «на прощание», но вовремя заменяю слово. Шерлок понял, что я все вижу, но это совсем не означает, что мне можно говорить это вслух. Знаменитый удар в челюсть от родного брата - не лучшая награда за утомительные переезды. Пейзаж за окном окончательно выбеливается солнцем, хотя казалось бы куда еще. Полдень-то давно прошел. Интересно, как Шерлоку удается так долго смотреть на эти ужасные белые стены? Я бы уже давно ослеп. Хотя, да, во Флоренции солнце еще ярче. - Два часа. - На раздумье? - Нет. Думать я не буду. Я согласен, но мне нужно два часа. - Отлично. Если Шерлок ждет, что я спрошу, зачем ему два часа, то он ошибается. Не буду спрашивать и знать не хочу. Эти пресловутые два часа я торчу в его номере, выкуривая сигару за сигарой и думая «ни о чем», то есть о Мари. Но в этом я не собираюсь признаваться даже себе. Шерлок, конечно, опаздывает, но приемлемо. До шести часов еще есть время, когда он появляется на пороге комнаты с видом настолько спокойным, что я мысленно восхищаюсь его актерским мастерством. Впрочем, чего не отнимешь, того не отнимешь. И даже моя просьба, высказанная сразу после того, как он закрывает дверь, не сбивает его с толку: - Отдай мне фотографию. - Какую именно? - Ты прекрасно знаешь, какую. Фотографию мисс Ирэн Адлер. Правильнее было бы «миссис Ирэн Нортон», но сейчас не время дразнить быков. - Ты забыл, что находишься не в своем кабинете. - А ты забыл, что уже дал согласие на службу и, должен мне подчиняться. - Я никому ничего не должен, Майкрофт. На эту тему спорить можно бесконечно. Но я не буду. Время поджимает. Я и не спорю, а начинаю долго и нудно твердить прописные истины, вспоминая роль старшего брата: - Согласись, что иметь при себе такие вещи - не лучший способ подтвердить легенду. Норвежский исследователь и вдруг - фотография певички. Да еще и с дарственной надписью самому известному детективу Британии. Я знаю, что ты с успехом возишь эту фотографию с собой повсюду с того самого марта и все же... Неужели слово «март» так подействовало? Любой актер позавидовал бы непроницаемому выражению лица, с которым Шерлок выходит в соседнюю комнату, а потом протягивает мне фотографию. Выдают его только руки, которые у разведчика не должны дрожать ни при каких обстоятельствах. Впрочем, он быстро справляется и с этим, крепко цепляясь за спинку вовремя подвернувшегося под руку стула. Я убираю фотографию в потайной карман и бросаю взгляд на каминные часы. Ровно шесть. Как будто в подтверждение того, что часы показывают точное время, раздается легкий стук, а за ним скрип открывающейся двери. - Добрый вечер, господа. - Голос Мари чуть заметно срывается в самом конце приветствия, фраза повисает в воздухе. Я поворачиваюсь к ней. Мне необходимо доиграть до конца, даже если я единственный из присутствующих способен на это в настоящий момент. И я играю: - Мадемуазель Дюваль, позвольте представить вам господина Сигерсона. Господин Сигерсон - мадемуазель Дюваль, мой лучший специалист. Прошу любить и жаловать. Молчание. Ладно, продолжим. Как будто не замечая, что Шерлок побледнел как смерть, Мари все еще стоит в дверях, я достаю из кармана портсигар: - Дело, о котором я хочу с вами поговорить, требует особого внимания. Пожалуй, мне необходимо сосредоточиться и выкурить сигару. Молчание. Делать нечего, и я продолжаю разговаривать сам с собой: - Кажется, мадемуазель Дюваль, вы не выносите сигарного дыма? Надеюсь, вы простите меня. Пойду, покурю на террасе. Вопрос остается без ответа. Не смотреть на Шерлока сложно, но еще сложнее пройти мимо застывшей в дверном проеме Мари, все-таки я не такой худой, как брат, а двери в гостинице не широкие. Мимо мадемуазель Дюваль я протискиваюсь, лишь слегка коснувшись ее рукой. За моей спиной что-то с грохотом падает, и почти в эту же секунду захлопывается дверь. Я выхожу на террасу и облокачиваюсь на перила. Курить мне не хочется. Будь я моложе и бесшабашнее, наверное, мне захотелось бы устроить драку или выкинуть какую-нибудь другую глупость. Но я не могу себе это позволить, я же обязан защищать Британию! И, справедливости ради, следует признать, что я сам все устроил. И должен быть рад, что мои догадки подтвердились, и замысел удался. Я закрываю глаза и воображаю, что там может происходить. Это очень забавное занятие, и я частенько балуюсь тем, что стараюсь мысленно воссоздать какую-то сцену, участником которой мне не довелось быть. Хорошо бы еще проверять свои мысли на соответствие действительности. Ну, на этот раз не судьба. Номер чист, за ним никто не следит, кроме меня, а из-за запертой двери я мало что могу увидеть или услышать. Итак, я представляю Мари: она поражена тем, что человек, которого она оплакивала шесть часов назад, жив. Она замирает на месте. Ее глаза широко распахиваются от удивления, губы чуть заметно дрожат, боясь выпустить улыбку сначала недоверия, а потом радости. Вообразить себе реакцию Шерлока я не успеваю. Внезапно меня озаряет: я слышал стук падающего стула и резкий хлопок закрывшейся двери. А это может значить только одно: никто не распахивал широко глаза, медленно и романтично вздыхая, никто не вглядывался в стоящего перед ним человека в попытке осознать, что этот человек несколько минут назад считался погибшим. А если это все и произошло, то за те несколько секунд, во время которых я весьма неуклюже объяснял, почему мне именно сейчас необходимо выйти из комнаты. Я четко увидел всю сцену: я говорю, но мои объяснения никто не слушает, а как только я выхожу... Правильно: оба срываются с места. Выходит, Шерлок весьма успешно запутал моих соглядатаев, которых после той мартовской истории я посылал за ним во Францию, чтобы проверить, не за Мари ли он туда отправился. И мой спектакль с эффектными сообщениями о смерти и не менее эффектной неожиданной встречей был им не очень-то и нужен. А как я хорошо все рассчитал: и то, что известие о смерти человека, к которому испытываешь глубокую тайную симпатию, побудит Шерлока отказаться от поисков этого человека и принять мое предложение о службе, и то что подобное известие всколыхнет чувства Мари, и то что радость оттого что оба живы позволит забыть старые обиды и плодотворно работать вместе... Все учел, кроме того, что после того мартовского случая они уже виделись, возможно, не один раз, и успели выяснить отношения без моей помощи. Теоретик чертов. Картинки мелькают у меня перед глазами. Пальцы Шерлока, напряженно сжимающие спинку стула. Кажется, Шерлок хотел переставить его с места на место, когда заметил Мари. Рука покачивает стул, балансирующий на двух ножках. Я выхожу из комнаты, пальцы Шерлока разжимаются, стул с грохотом падает. Мари захлопывает за мной дверь, а когда оборачивается, Шерлок уже рядом с ней. О, нет, им не до разговоров и долгих томных взглядов. Одного взгляда вполне достаточно, он заменяет слова. Никто не задает вопросов и не ждет ответа. Шерлок нескладный, худой и слишком высокий для Мари, но, честно говоря, я соглашусь, если мне скажут, что обнимать сухопарого спортивного джентльмена гораздо приятнее, чем такого увальня, как... А впрочем, какая теперь разница? Я пытаюсь выбраться из этой моей фантазии, но она затягивает меня как в омут. И вот Мари уже обвивает своими прекрасными руками шею моего удачливого брата. И чтоб он мне еще хоть раз сказал, что не так уж искусен в любовной науке!.. Я не успеваю за своими мыслями, задыхаясь вместе с Шерлоком от головокружительной близости Мари, и понимаю, что больше всего на свете в данную минуту хочу оказаться там, за дверью, на месте младшего брата. Нет, так я додумаюсь до того, что останусь без своих лучших агентов. Они профессионалы, дело для них - прежде всего. А любовь... «Любовь - вещь эмоциональная, и, будучи таковой, она противоположна чистому и холодному разуму. А разум я, как известно, ставлю превыше всего. Что касается меня, то я никогда не женюсь, чтобы не потерять ясности рассудка»**. Никому кроме Шерлока не известно, что автор этого пассажа - я. И даже он не знает, чем было вызвано появление на свет этих слов. Не знает и не узнает никогда. И что бы там сейчас на самом деле не происходило, это не мое дело. Не стал бы я устраивать весь этот балаган, если бы не был уверен в том, что будучи эхм... друзьями, а не симпатизирующими друг другу врагами эти двое способны перевернуть весь мир, что через десять, самое большее пятнадцать минут, когда я должен буду докурить свою мифическую сигару, дверь номера откроется, и все, что я замечу, это блеск в глазах Мари и Шерлока. Азартный блеск в предвкушении нового интересного дела. Я достаю из внутреннего кармана фотографию, которую отобрал у Шерлока, и смотрю на нее. Все-таки, Мари Дюваль - удивительно красивая женщина. Если бы не подпись на ее фотографии: «Примадонна Варшавской оперы Мадемуазель Ирэн Адлер в роли Кармэн», можно было бы оставить снимок братцу. Но, нет. Отныне место Ирэн Адлер - на страницах журнала «Стренд», а этой фотографии - в сейфе Министерства иностранных дел Британии. Но до чего же очаровательная женщина! КОНЕЦ * Термины карточной игры в покер: Каре (Four of a Kind) - комбинация, которая содержит четыре карты одного ранга. Масти карт не имеют значения. Если Каре собрали несколько игроков, то выигрывает игрок с Каре из карт более высокого ранга. Стрит Флеш (Straight Flush) - комбинация карт, которая содержит любые идущие подряд карты одной масти. В ситуации, когда несколько игроков имеют Стрит Флеш, победитель определяется по старшей карте в этой комбинации. Стрит Флеш бьет Каре. ** Артур Конан Дойл. Знак четырех. Перевод М. Литвиновой.
полная версия страницы