Форум » Холмсовсячина » Холмсобред по "Мастеру и Маргарите" » Ответить
Холмсобред по "Мастеру и Маргарите"
Денис: Вот первые кусочки, строго не судите: В дверях сэра встретила чёрная собака в кружевной фосфорной наколке и кокетливых кружевных же чулочках. - Каким отделением выдан паспорт? - вопросила собачища у сэра, глядя поверх очков. Сэр странно захрипел. - Четыреста двенадцатым, - сморщив лоб, сказала сама себе Бося. - Аааа, я знаю это отделение. Там кому попало выдают паспорта. Вот я бы вам ни за что не выдала! - Михалков, - тихо прогундосила собачища, - надеюсь, уже всё понятно? Сэр кивнул головой. - Возвращайся немедля в свой Ванкувер, - продолжала Бося, - сиди там тише воды, ниже травы и ни о каких холлах в Девоне не мечтай, ясно? Затем собачища ухватила за ногу курицу и всей этой курицей плашмя, крепко и страшно так ударила по шее сэра Генри, что тулово курицы отскочило, а нога осталась у Собули в зубах. Всё смешалось в доме Баскервилей, как справедливо заметил писатель. Именно так он и сказал бы он в данном случае. Да! Всё смешалось в глазах у Генри. Длинная искра пронеслась у него пред глазами, сменясь какой-то траурной змеёй, погасившей на мгновение мартовский день - и Баскервиль полетел с крыльца Холла, приземлившись аккурат посередине клумбы орхидей. Оставшаяся наверху Бося вернулась в дом, унеся с собой громадный клок штанов сэра, и с грохотом закрылась. Пролежав в клумбе с полчаса, Генри открыл глаза, и увидел над собой... ту же собачищу! - Дай-ка я тебя поцелую, - нежно сказала собачища, и Генри снова провалился в темноту... Последнее, что он увидел, была фосфорная маска, разваливающаяся на куски... Затем какая-то мысль пронеслась у него в мозгу, и всё стихло... Около четырёх часов жаркого дня компания мужчин, одетых в штатское, высадились из ландо, несколько не доезжая до дома № 56 по Пирита-теэ. Тут группа разделилась на две маленьких, и обе стали с двух сторон подступать к злополучной квартире. В это время Стэплтон и Бося сидели в столовой своего холла, доканчивая завтрак. Где была Бэрил - неизвестно. Но судя по грохоту кастрюль из погреба, можно допустить, что она была именно там, очевидно, валяя дурака. - А что это за шаги такие на лестнице? - спросил Джек, поигрывая ложечкой в чашке с чёрным кофе. - А это нас арестовывать идут, - ответила Бося, лакая молоко. - А, ну-ну, - ответил на это энтомолог. А в это время поднимавшиеся по лестнице уже были на крыльце. - Все дома, - шепнул один из них. Тогда шедший впереди вынул из заднего кармана чёрный рейхсревольвер, а другой, в крылатке, - отмычки. У третьего, типа в клетчатом пальто, были маски из чёрного шёлка и ампулы с хлороформом. В одну секунду была открыта парадная дверь, и все шедшие оказались в передней. На этот раз, если и не полная, то всё же какая-то удача была налицо. В гостиной, устроясь в готическом кресле, сидела громадная чёрная псина. Она держала в лапах примус.
safomin25: Денис пишет: В одну секунду была открыта парадная дверь, и все шедшие оказались в передней. На этот раз, если и не полная, то всё же какая-то удача была налицо. В гостиной, устроясь в готическом кресле, сидела громадная чёрная псина. Она держала в лапах примус. Само по себе забавно. Но почему-то наводит на мысль от том, что таким методом фактуру любого мифологического сюжета можно, так сказать переложить на фактуре другого мифологического сюжета, например: Жили-были Холмс и Ватсон и была у них мисис Хадсон. и.т.д
Денис: safomin25 пишет: Но почему-то наводит тна мысль от том, что фактуру любого мифологического сюжета можно, так сказать "сыграть" на фактуре другого мифологического сюжета Именно) А иначе никак...
safomin25: Денис пишет: Именно) А иначе никак... Тогда как Вам такое предположение - Степлтон сам ооборачивался собакой, а оборотня простой пулей не убьешь. Когда в него (в нее0 выстрелили шесть раз он (она) прикинулась мертвой, потом, когда все ушли, на восходе ожила и в образе Степлтона побежала по болоту. Потом за кочкой опять обратилась собакой и спряталась - собаке, как животному гораздо легче спрятаться на природе. Приходят к кочке, Степлтона нет, болото булькает, а оно и само по себе булькает, я видел - болотный газ выходит. Ведь никто никогда не видел Степлтона и собаку одновременно. Вот Вам и переложение сюжета "Боськи" на сюжет о вампирах, они же - оборотни... Отнесу-как я все это на дружественный форум. И в тему - Стэплтон - жив". Если кто-то еще уже не додумался до такого.
Лоттик Баскервилей: safomin25 Есть такой фик, и даже ещё один, англоязычный, где Стэплтон покусал Ватсона и они потом ещё в образах собак дрались...
safomin25: Лоттик Баскервилей пишет: Стэплтон покусал Ватсона и они потом ещё в образах собак дрались... Про Ватсона я ничего такого не писал, и даже не предполагал Лоттик Баскервилей пишет: Есть такой фик, и даже ещё один, англоязычный, где Стэплтон покусал Ватсона Значит, и вправду, не я первый до такого додумался...
Денис: safomin25 пишет: Вот Вам и переложение сюжета "Боськи" на сюжет о вампирах, они же - оборотни... Отнесу-как я все это на дружественный форум. Карты в руки))))))))) Тема вкусная))
Денис: Пишу сразу с шапкой. Название: Энтомолог с собакой, или Никогда не разговаривайте с незнакомцами Автор: Денис Фандом: Собака Баскервилей Герои: Сэр Чарльз Баскервиль, доктор Мортимер, магистр энтомологии Ванделер, Боська, в эпизодах: Бэрил, Шерлок Холмс, Доктор Ватсон, инспектор Лестрейд, кэбмен №2704. Рейтинг: не определён Дисклаймер (отказ от прав): Многое спёрто вашим покорным слугой из черновиков Булгакова. Примечания: таковых нет. I. Никогда не разговаривайте с незнакомцами. В час заката на Гримпенскихих Болотах появились двое мужчин. Один из них лет шестидесяти пяти, одет в серенький твидовый костюм. Лицо имел гладко выбритое, а голову со значительной плешью. Другой был лет на тридцать моложе первого. Этот был в блузе, носящей нелепое название "толстовка", и с сапогами на ногах. На голове у него была кепка. Первый был не кто иной, как сэр Чарльз Баскервиль, владелец Баскервиль - холла, кандидат от партии либералов на предстоящих выборах, а спутник его - Джеймс Мортимер, известный в Девоне антрополог. Оба, как только прошли решетку Холла, вышли в Тисовую аллею. И оба они поместились на скамье лицом к застывшему зеленому болоту. И тут произошло странное обстоятельство, касающееся одного сэра Чарльза. Во-первых, внезапно его охватила тоска. Ни с того ни с сего. Он вытер лоб платком, подумал: "Что же это меня тревожит? Я переутомился. Пора бы мне, в сущности говоря, в Саутгемптон..." - Фу, черт, - сказал Баскервиль, - ты знаешь, Мортимер, у меня сейчас от жары едва удар не сделался. Даже что-то вроде галлюцинаций было... Ну-с, итак. И тут, еще раз обмахнувшись платком, Баскервиль повел речь, по-видимому, начатую за питьем вишнёвки в Баскервиль - холле. Речь шла об Хьюго Баскервиле и Страшной Собуле. Дело в том, что сэр Чарльз обнаружил с доктором Мортимером старинную легенду непонятного содержания при поисках книжки какого-то журнала. Во время путешествия из столовой холла на Гримпенские Болота аристократ и антрополог спорили о том, было ли всё это на самом деле. Следует признать, что сэр был образован. В речи его, как пузыри на воде, вскакивали имена многих историков, включая ни к селу, ни к городу приплетаемых Филона, Иосифа Флавия и Тацита. Доктор слушал помещика со вниманием и лишь изредка вносил лепту словами "Да что вы?", "Неужели?", "Ну и ну!". Дело между тем выходило дрянь: кого из историков ни возьми, ясно становилось каждому грамотному человеку, что Баскервильской Собаки, загрызшей весь цвет средневекового девонширского общества, никакой на свете не было. Таким образом, человечество в течение огромного количества лет пребывало в заблуждении и сэр собрался посвятить жизнь великому делу освобождения от заблуждения. - Но вы же верили... - робко осведомился Мортимер. - Был слеп и не исследовал как следует эпохи, - возразил сэр. - К тому же, если мы будем полагаться на легенду, как на исторический источник.... Мортимер смутился и замолчал. Меж тем товарищ Баскервиль погрузился в такие дебри, в которые может отправиться, не рискуя в них застрять, только очень начитанный человек. Соткались в воздухе над Гримпенской Лужей египетское чудище Амт и греческий Цербер, появился славянский Полкан, затем Белая Собака Долины Затерянных душ, а уж за этой совсем странный и сделанный к тому же из теста питбуль Вицлипуцли. И тут-то в аллею и вышел человек. Нужно сказать, что три учреждения впоследствии, когда уже, в сущности, было поздно, представили свои сводки с описанием этого человека. Сводки эти не могут не вызвать изумления. Так, в одной из них сказано, что человек этот был маленького росту, имел зубы золотые и хромал на правую ногу. В другой сказано, что человек этот был росту громадного, коронки имел платиновые и хромал на левую ногу. А в третьей, что особых примет у человека не было. Поэтому приходится признать, что ни одна из этих сводок не годится. Во-первых, он ни на одну ногу не хромал. Росту был высокого, и коронок не имел. Одет он был так: серый дорогой костюм, серые туфли заграничные, на голове соломенная шляпа, немного заломленная на правое ухо, на руках серые перчатки. В руках нес сачок с золотым набалдашником в виде пёсьей головы. Гладко выбрит. Рот растянут в улыбке. Лицо загоревшее. Словом - иностранец. Иностранец прошел мимо скамейки, на которой сидели доктор и аристократ, причем бросил на них косой беглый взгляд. "Немец", - подумал Баскервиль. "Англичанин, - подумал Мортимер. - Ишь, и не жарко ему в перчатках". Иностранец, которому точно не было жарко, остановился и вдруг уселся на соседней скамейке. Тут он окинул взглядом Холл, деревья, окаймляющие Гримпенскую Лужу, и видно стало, что, во-первых, он видит это место отнюдь не впервые, а во-вторых, что оно его заинтересовало. Часть окон в верхних этажах пылала ослепительным пожаром, а в нижних тем временем окна погружались в тихую предвечернюю темноту. Меж тем с соседней скамейки потоком лилась речь Баскервиля. - Нет ни одной восточной религии, в которой чудовище не наказывало бы людей за поруганную честь непорочной девы. Разве в Египте не было Амт? А Полкана в России? Да, наконец, в Греции Цербера? И я тебе советую... Но тут сэр Чарльз прервал речь. Иностранец вдруг поднялся со своей скамейки и направился к собеседникам. Те поглядели на него изумленно. - Извините меня, пожалуйста, что, не будучи представлен вам, позволил себе подойти к вам, - заговорил иностранец с легким коста-риканским акцентом, - но предмет вашей беседы ученой столь интересен... Тут иностранец вежливо снял соломенную шляпу, и друзьям ничего не оставалось, как пожать иностранцу руку, с которой он очень умело сдернул перчатку. "Скорее швед", - подумал Баскервиль. "Поляк", - подумал Мортимер. Нужно добавить, что на Мортимера иностранец с первых же слов произвел положительное впечатление, а Баскервилю, и того больше, очень понравился. Словно что-то родное было в этом человеке. - С великим интересом я услышал, что вы отрицаете существование Боськи? - сказал иностранец, усевшись рядом с Баскервилем. - Кого? - удивился Мортимер. - Баскервильской Собаки, - был ответ. - Да, - ответил товарищ Баскервиль. - Ах, ах, ах! - воскликнул неизвестный иностранец и так впился в неверующих глазами, что тем даже стало неловко. «Надо будет ему возразить так, – решил Баскервиль, – да, собака может загрызть, никто против этого и не спорит. А дело в том, что…» Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец: – Да, человек смертен, загрызаем, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно съеден, с кондачка, вот в чем фокус! «Какая-то нелепая постановка вопроса…» – помыслил Баскервиль и возразил: – Ну, само собой разумеется, что, если в холле мне свалится на голову питбуль Вицлипуцли… – Питбуль ни с того ни с сего, – внушительно перебил неизвестный, – никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью. – Может быть, вы знаете, какой именно? – с совершенно естественной иронией осведомился Баскервиль, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый разговор, – и скажете мне? – Охотно, – отозвался незнакомец. Он смерил сэра Чарльза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: «Раз, два… Меркурий во втором доме… луна ушла… шесть – несчастье… вечер – семь…» – и громко и радостно объявил: – Вам откусят голову! to be continued....
safomin25: А забавно...
Денис: Продолжаем концерт по заявкам. ...В течение минуты все молчали. Незнакомец вертел в руках какую-то книжечку в темно-сером переплете, плотный конверт хорошей бумаги и визитную карточку. — Извините меня, что я в пылу нашего спора забыл представить себя вам. Вот моя карточка, паспорт и приглашение приехать в Девон для консультации, — веско проговорил неизвестный, проницательно глядя на обоих собеседников. Те сконфузились. Пока иностранец совал их аристократу, антрополог успел разглядеть на карточке напечатанное иностранными буквами слово «магистр» и начальную букву фамилии — одинарное «В» — «V». — Очень приятно, — тем временем смущенно бормотал аристократ, и иностранец спрятал документы в карман. — Вы в качестве консультанта приглашены к нам, магистр? — спросил Баскервиль. — Да, консультантом. — Вы — немец? — осведомился Мортимер. — Я-то?.. — переспросил магистр и вдруг задумался. — Да, пожалуй, немец...*** — сказал он. — А у вас какая специальность? — осведомился Баскервиль. — Я — специалист по энтомологии. — И... и вас по этой специальности пригласили к нам? — заикнувшись, спросил помещик. — Да, по этой пригласили, — подтвердил некто В. и пояснил: — Тут в Гримпенской Луже замечены несколько редчайших особей Cyclopides. Так вот требуется, чтобы я их отыскал. Я — единственный в мире специалист. И магистр поманил обоих к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал: — Имейте в виду, что Боська существовала. — Видите ли, магистр, — принужденно улыбнувшись, отозвался Баскервиль, — мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения. — А не надо никаких точек зрения, — ответил странный гражданин. — Просто она существовала, и больше ничего. — Но требуется же какое-нибудь доказательство... — начал Баскервиль. — И доказательств никаких не требуется, — ответил магистр и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал: — Все просто: в белом вышитом воротничке с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца... *** ...пожалуй, немец... - намёк на роли Олега Янковского в фильмах "Тот самый Мюнхаузен" и "Щит и меч".
safomin25: Денис пишет: *** ...пожалуй, немец... - намёк на роли Олега Янковского в фильмах "Тот самый Мюнхаузен" и "Щит и меч". И вообще - интересно получается - что дальше будет... Замечание. Денис пишет: в белом кружевном воротничке с кровавым подбоем, "Подбой" - это подкладка.У Пилата был белый плащ на кроваво-красной подкладке. У кружевных воротничков подкладки не было, а то бы дырки оказались не заметны, а в них - главная фишка кружев. Нашить кружева на подкладку - получится то же, что и вышивка, а это уже другая фишка.
Денис: safomin25, исправлено. — Все просто: в белом вышитом воротничке с кровавым подбоем...
safomin25: Денис пишет: в белом вышитом воротничке с кровавым подбоем... А чё, тоже красиво... Белым по красному получается...
Денис: II. Хьюго Баскервиль. В белом вышитом воротничке с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа раннего весеннего месяца в каминный зал Баскервиль-холла вышел известнейший помещик Девона Хьюго Баскервиль. Более всего на свете помещик ненавидел запах овсяной каши, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать его с рассвета. Помещику казалось, что овсяный запах источают тисы и вереск в саду, что к запаху кожаного готического кресла примешивается проклятая овсяная струя. От флигелей в тылу холла, где распологалась кухня, заносило дымком в зал через дымоход, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что кашевары начали готовить обед, примешивался все тот же жирный овсяный дух. «О боги, боги, за что вы наказываете меня?.. Да, нет сомнений, это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь... гемикрания, при которой болит полголовы... от нее нет средств, нет никакого спасения... » К вечеру ему стало невыносимо. Даже выпитое с друзьями токайское вино не убавило его болей. Оно только лишь раззадорило его нервы и, соединясь с гемикранией, привело к событиям, имевшим для помещика весьма прискорбное окончание. **** В окрестностях Баскервиль-холла давно проживала семья одного старого фермера. Молодая дочь его была весьма хороша, и давно являлась поводом для брожения умов местных юношей. Хьюго давно бросал на неё пылкие взоры, но девушка была весьма рассудительна и не обращала на неё внимания. "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь,"- сказал классик, и был абсолютно прав. **** Вино разожгло в больной голове Хьюго сатанинский огонь и, повинуясь этому пламени. он вскочил на коня и полетел к ферме, весь окутанный вечерним мраком. Опьянённый, нахально скалясь, помещик глядел на болота, затем на луну, неуклонно подымающуюся вверх над болотными тисами, и вдруг в какой-то тошной муке подумал о том, что проще всего было бы послать слуг на это грязное дело. Уйти из аллеи, из зала, велеть затемнить комнату, повалиться на ложе, потребовать холодной воды, жалобным голосом позвать собаку Банга, пожаловаться ей на гемикранию. И мысль об яде, о смерти вдруг соблазнительно мелькнула в больной голове аристократа. Он смотрел мутными глазами на видневшуюся вдали ферму и молчал, мучительно вспоминая, зачем он летел по тропинке навстечу луне и какие еще никому, кроме себя, не нужные деяния ему предстоит совершить. Дальнейшее происходило как в тумане. Хьюго не помнил, как соскочил с коня, как ворвался на ферму, как перекинул через седло несчастную девицу и помчался в Баскервиль-холл, объятый ночным мраком. Вернувшись в Баскервиль-холл, он спрятал свою пленницу в одном из верхних покоев, а сам продолжил пировать с товарищами. Несчастная девушка чуть не лишилась ума, слыша пение, крики и страшные ругательства, доносившиеся снизу. У Хьюго слишком болела голова, чтобы думать о речи. Да и по свидетельству тех, кто лично знал грозного всадника Хьюго Баскервиля, он был столь несдержан на язык во хмелю, что произносил и не такие словечки. Под конец страх довел девушку до того, что она отважилась на весьма отчаянный поступок: она выбралась на карниз, спустилась на землю по висевшей на всякий пожарный случай верёвочной лестнице, и побежала через болото в отчий дом, отстоявший от баскервильского поместья на три мили.
любитель: Денис, замечательно! Только немного резануло Денис пишет: весь окутанный вечерним мраком Денис пишет: объятый ночным мраком Может быть заменить на "вечерним сумраком"?
Денис: Да, недоглядел.
safomin25: Денис пишет: четырнадцатого числа раннего весеннего месяца Какого из двух? Денис пишет: токайское вино Венгрское, импортное Денис пишет: собаку Банга Так вот как звали первую Боську! А вообще с Хъюго можно крутить как угодно - манусткрипт Мортимера весьма скуден на детали. Тут есть, где развернуться.
Денис: safomin25 пишет: Какого из двух? Решил, что марта. safomin25 пишет: Так вот как звали первую Боську! Это один из той своры, славившейся свирепостью и удравшей от Боськи. safomin25 пишет: А вообще с Хъюго можно крутить как угодно - манусткрипт Мортимера весьма скуден на детали. Тут есть, где развернуться. Вот именно коккер!
Денис: Итак, начинаю подробно расписывать главу вторую. II. Хьюго Баскервиль. В чёрном плаще и белом вышитом воротничке с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа раннего весеннего месяца марта в каминный зал Баскервиль-холла вышел известнейший помещик Девоншира Хьюго Баскервиль. Более всего на свете помещик ненавидел запах овсяной каши, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать его с рассвета. Помещику казалось, что овсяный запах источают тисы и вереск в саду, что к запаху кожаного готического кресла примешивается проклятая овсяная струя. От флигелей в тылу холла, где располагалась кухня, заносило дымком в зал через камин, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что уже начали готовить обед, примешивался все тот же жирный овсяный дух. Помещик горько вздохнул и уселся в дубовое с кожей кресло. «О боги, боги, за что вы наказываете меня?.. Да, нет сомнений, это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь... гемикрания, при которой болит полголовы... от нее нет средств, нет никакого спасения... » Скрипнула дубовая дверь, и дворецкий в ливрее вошёл в зал, неся супницу китайского фарфора, и направился к столу. Из супницы раздавался тот самый дух, столь ненавидимый помещиком. - Что на завтрак? – тяжело спросил Хьюго, вымученно глядя на дворецкого. Это был человек средних лет, по имени Джеймс Бэрримор. Он верой и правдой служил семейству Баскервилей уже двадцать пять лет, сменив на своём посту представителя семьи Аддингтонов, дворецких Холла на протяжении двух веков. Он помнил Хьюго Баскервиля ещё с детства и относился к нему по-доброму. Помещик тоже не ссорился с дворецким. - Овсяная каша, милорд, - ответил Бэрримор. - Я так и думал, - вздохнул Баскервиль и медленно принялся есть кашу из деревянного, украшенного резьбой блюда. Голова как будто раскалывалась надвое. - Какие новости, Бэрримор? – медленно, тяжело спросил Хьюго. - Практически никаких, милорд. Приём у герцога и герцогини Девонширских будет в пятницу, особый фрыштык – только ве… - Про врыштык я помню, - прервал его милорд. – Что в Лондоне? - Вы же знаете, сэр, как медленно идут к нам вести. Третьего дня Карлу отрубили голову. - Да… - тяжело проговорил Хьюго. - Я ожидал этого. Но вот помяните моё слово, этот лорд-протектор долго не продержится. Его зарежут свои же сообщники…. Тут он осёкся и подал знак, чтобы уносили еду. Дворецкий поклонился и вышел.
Денис: «Надо бы выйти на воздух.… Станет легче…» Баскервиль с трудом поднялся из дубового с кожей готического кресла и направился в сад. Дорогой из каминного зала Баскервиль-холла в недавно выстроенную беседку он думал о гемикрании, о подавленном недавно бунте на оловянных рудниках, о Великом Восстании и о своей собаке, староанглийской мастифке Боське. Лет шесть назад, когда Хьюго только принёс щенка в холл с собственной псарни, его звали Васко, но со временем имя превратилось в «Воска», а затем в «Боська». Боська была с хозяином и в горе, и в радости, поддерживала в трудную минуту. Только с ней Хьюго был собой. Но увы, прогулка не избавила милорда от ужасной головной боли. Голова как бы раскалывалась на две половины. Хьюго медленно вошёл в зал, уселся в кожаное готическое кресло и приказал подать бутылку токайского. Баскервиль медленно пил бокал за бокалом, слушая, как трещат поленья в камине. * ...фрыштык... - искаж. "фуршет"
Денис: Виноват: - Вы же знаете, сэр, как медленно идут к нам вести. Тридцатого января Карлу отрубили голову.
полная версия страницы